Судьба американского писателя греко-ирландского происхождения, ставшего японским литератором, сама по себе похожа на увлекательный роман. Даже удивительно, что по его биографии еще не сняли сериал или фильм. В конце XIX века Лафкадио Хирн был столь же популярен в США, как Марк Твен, Льюс Стивенсон и Эдгар По — теперь же о нём помнят лишь в Японии да в штате Луизиана. Специалист по японской литературе Паша Соколов рассказывает историю жизни и творчества этого мятущегося писателя, который успел пожить во многих странах, несколько раз сменить религию, побыть успешным и скандальным журналистом и тонким этнографическим писателем, и навсегда остаться классиком японской литературы.
Писатель родился на греческом острове Лефкас (со скал именно этого острова, по свидетельству Овидия, бросилась в море поэтесса Сапфо), в честь которого и получил свое весьма экзотическое имя. Не менее экзотическим было и его происхождение. Отец Патрика Лафкадио Хирна — ирландец, Ионические острова в то время были британским протекторатом, и Хирн-старший служил там военным врачом в армии Ее Величества, а мать — гречанка. В возрасте двух лет Лафкадио был привезен в Ирландию, где и вырос. В 15 лет Хирн был направлен в католическую школу в Англии. Получил травму глаза во время дружеской потасовки, и на всю оставшуюся жизнь лишился зрения на левый глаз — вот почему на большинстве фотографий он стоит в профиль.
Затем несколько лет он учился на севере Франции, а в возрасте 19 лет переехал в США, где начал свою журналистскую и писательскую карьеру. Шокировал тогдашнее общество тем, что вступил в брак с афроамериканкой (в стране только-только закончилась Гражданская война между Севером и Югом, но межрасовые браки все еще не одобрялись). Под давлением общественности он был вынужден развестись.
Впрочем, в первую очередь Лафкадио задевал нерв и привлекал внимание окружающих не особенностями личной жизни, а своими текстами — его сатирические заметки обижали политиков, антирелигиозные — церковных деятелей, а популярность изданий росла, как только там начинали появляться его статьи.
После развода переехал на юг — в Новый Орлеан. Он стал одним из первых писателей, которые открыли для Америки и всего мира романтику этого города, а также был одним из первых литераторов, писавших в жанре «южной готики». В поисках материала для своих статей и рассказов два года скитался по Карибским островам. Был, опять-таки, одним из первых авторов, описавших ритуалы магии вуду и все, что с ними связано (например, зомби).
Он работал редактором газеты — и поднял её тиражи до небес, начав публиковать иллюстрации со сценками из жизни города — других иллюстрированных газет на Юге тогда не было. Параллельно он переводил на английский французских авторов — Жерара де Нерваля, Анатоля Франса и других.
Именно в Новом Орлеане он впервые заинтересовался японской культурой — в 1884-85 годах в городе проходила Всемирная ярмарка, в ходе которой Хирн посетил стенд Японии и приобрёл франкоязычный двухтомник японских мифов.
В 1887 году популярный еженедельник Harper’s Weekly направил его в Вест-Индию, он прожил два года на Мартинике (в соседнем от него городе жил Гоген) и, помимо своих заметок для журнала, написал две книги об этих местах. В 1890 году журнал направил его в Японию. В самом разгаре было время бурных перемен — эпоха Мэйдзи. В те годы Страна восходящего солнца активно перенимала западные знания и приветствовала образованных иностранцев. Одним из которых был и Лафкадио Хирн.
Япония буквально очаровала его. Несмотря на то, что его контракт был вскоре аннулирован и никаких денег от Harper’s Weekly он не увидел, Хирн решил остаться в этой стране, которая стала для него новой родиной, которую он так долго искал. Благодаря чиновнику из японского министерства образования, с которым он познакомился на Всемирной ярмарке, он устроился в среднюю школу в префектуре Шимане. Хирн преподавал английский язык и литературу (к концу жизни даже дослужился до высокого звания профессора Токийского императорского университета), параллельно продолжая писать и изучая японский язык и культуру.
Вот что пишет о нем главный популяризатор и исследователь его творчества Андрей Танасейчук: «В России интерес к сочинениям писателя возник довольно рано — первая публикация о Хирне появилась в журнале „Мир Божий“ в 1895 году. Его проза в переводах на русский язык начала издаваться в 1904 году. В преддверии катастрофической для России войны с Японией европеец, живущий в стране противника, досконально знающий традиции и обычаи народа таинственной страны, вызывал особый интерес».
В японии Писатель принимает буддизм, женится на японке, у счастливой пары рождается четверо детей (потомки Хирна до сих пор живут в Стране восходящего солнца, а его праправнук руководит музеем писателя в Шимане). Он меняет имя на Коидзуми Якумо, взяв его из древнеяпонского эпоса «Кодзики». «Якумо, — пояснял он в письме другу, — это поэтический вариант слова "Идзумо", названия моей самой любимой японской провинции, и означает "Место, где рождаются облака"», — легко понять, почему я выбрал именно такую фамилию». В конце концов он становится полноправным японским подданным.
Сами японцы воспринимают Хирна именно как своего писателя, что крайне нетипично для Японии и многое говорит о заслугах этого неординарного человека. В Греции, США и Ирландии его, кстати, тоже считают своим. В тех же Штатах даже есть музей, посвященный творчеству Хирна.
Позднее творчество литератора — удивительный синтез Востока и Запада: американский страшный рассказ слился с японскими историями о призраках и оборотнях. Он рассказывал, что на этот период его творчества повлияло не только знакомство с японской мифологией, но и кельтские легенды, которые рассказывала ему его няня.
Новеллы писателя пользовались успехом у читателей по всему миру (в том числе и в Российской империи), в самой Японии к нему до сих пор относятся как к классику Эпохи Мэйдзи. «Кайдан: волшебные истории о таинственном и ужасном» стал его последним, еще опубликованном при жизни, сборником. Коидзуми Якумо умер от сердечного приступа 26 сентября 1904 года.
На русском языке его работы не издавались с начала XX века. По непонятным причинам в СССР Хирна не любили — издания 1918 и 1997 года разделяют почти 80 лет! Лишь Корней Чуковский в очерке из книги «Мой Уитмен» упомянул мнение Хирна о творчестве американского классика. И это все, увы.
Зато в последнее время творчеством Хирна заинтересовались и крупные издательства. Так, в 2018 году в издательстве «Азбука» вышел замечательный сборник рассказов «Мальчик, который рисовал кошек, и другие истории о вещах странных и примечательных», а недавно на русском языке вышел сборник его этнографических заметок «Япония эпохи Мэйдзи», который я всячески рекомендую для знакомства.
P. S. Пользуясь случаем, автор выражает глубокую благодарность исследователю и переводчику Андрею Танасейчуку за его многолетнюю работу, без его трудов написание данного материала было бы невозможно.
