Уличный художник Костя Август рассказывает о госзаказе в стрит-арте, о взаимоотношениях искусства, власти и общества, о том, зачем вообще нужен стрит-арт, может ли уличное искусство существовать в галерее и почему он больше не рисует граффити на остросоциальные темы.
— Почему государство обратилось к стрит-культуре? Как ты думаешь, как это получилось?
Я думаю, кто-то из госдеятелей увидел, что на фасадах стали появляться рекламные рисунки, и появилась идея, что это можно использовать в определённых целях, что это способ ещё как-то продвинуть свою политику, и потом… Есть ещё такой момент. Граффити считается в рамках страны не очень хорошим мероприятием, к художникам относятся плохо, потому что они вроде как портят стены, поезда и т. д. Возможно, решили создать у населения восприятие правильного граффити, к тому же у многих людей патриотичные рисунки вызывают более положительные эмоции. 
— Ну, а смотри, нельзя ли назвать такие отношения между государством и стрит-артом, контркультурным по своей природе, естественным развитием взаимодействия противоборствующих сторон?
Можно посмотреть на развитие явления, да. Вот все эти феномены − и оформление интерьеров, и всякие политические работы, − они появились не так давно. То есть сначала было всё просто. Были в конце 90-х − начале 00-х ребята, которые просто рисовали. Рисовали на стенах, рисовали на поездах. Вскоре уже нельзя было говорить, что этого не существует, потому что в какой-то момент этим стало заниматься большое количество людей. Тогда разные люди, не обязательно занимающиеся граффити, начали понимать, что на чём-то из этого можно зарабатывать деньги. Например, появились граффити-магазины, появились конторы, которые занимались оформлением или которые использовали граффити как рекламу. Ну и государство в какой-то момент поняло: то, что мешает, может приносить пользу. Для этого достаточно изменить философию и психологию художника. Те, кто послабее, готовы это делать, те, кто верит в свою деятельность, − нет.
— А художники, которые соглашаются рисовать госзаказы, они имеют какое-то отношение к стрит-культуре или они просто имитируют определённый стиль и их причастность к улице определяется только использованием баллончиков?
Ну, я не знаю всех, кто этим занимается, но многие на улице не рисовали.
— А какое твоё отношение к ним?
Моё отношение… Ну такое, не знаю, на самом деле − нейтральное. Было время, когда я к этому критично относился, сейчас мне уже больше всё равно.
— Всё равно, потому что это закономерные отношения между стрит-культурой и таким идеологичным государством, как наше?
Я думаю, что ничего не изменить. Потому даже если среди художников не будет ребят, которые согласятся на госзаказы, найдутся желающие, не из стрит-арта, но их научат держать баллончики, это неизбежно. Если государство поставило себе цель − исполнители всегда найдутся.
— А какая ведущая мотивация у граффитчиков, которые соглашаются на такие правительственные инициативы по разукрашиванию города?
Это, на самом деле, вопрос к самому художнику − что ты хочешь получить. Несколько лет назад, когда я делал один заказ для помещения, мне нужно было рисовать то, что мне совершенно неинтересно, просто для оформления интерьера… Я нарисовал, но мне это для развития как художника совершенно не нужно, и я отказался от денег. Я ставлю какую-то более высокую цель. А не так давно разговаривал с одним парнем, не особо известным в среде граффити, что-то как-то там рисует, − и он говорит: вот, я раньше сидел в офисе, получал 50 тысяч, а теперь я могу нарисовать один-два фасада в рамках этих госпрограмм и получить те же деньги за 3-4 дня.
— Возвращаясь к твоему личному отношению − по многим твоим работам не скажешь, что ты принял это сотрудничество государства и граффитчиков как неизбежное и абстрагировался от него.
Ну, я убедился, что эти рисунки практически не имеют смысла. Могут ли они менять сознание людей?.. Очень маловероятно. Ну смотри, вот женщина везёт коляску, и в руке у неё сигарета, и она видит на заборе надпись: «Кури − уродов рожай». Она просто сфоткается, мол, прикольный рисунок, и ничего не меняется. Или в Интернете ты можешь найти кучу разных картинок о том, что у нас происходит в государстве, прочитать кучу разной информации о том, что у нас плохо в стране и так далее. И вопрос: как это всё влияет в глобальном плане? На самом деле, измениться можешь только ты сам. Вот итог нескольких лет рисования на все эти социальные темы. Да, это вызывает разные отклики на то, что я рисую, но… Я понял, что через эти работы могу проанализировать себя. Изменить других людей я не в силах, но я могу изменить себя.
— То есть стрит-арт как высказывание самоценно и не нацелено на какой-то видимый результат?
Я не могу сказать, что стрит-арт − это абсолютно пустое и бессмысленное занятие, но я думаю, что оно по-настоящему важно именно создателю, и… по поводу того, что граффити ни на что не влияет − есть такая история. Как-то я разговаривал с супругой на этот счёт, и вот она жила в одном районе, где было очень много надписей: «Верь Создателю». Ну, я ей говорю, мол, да ну, херня какая-то, никому не нужно и не интересно. А она говорит, знаешь, зато когда я это увидела, задумалась про Бога, для меня это было полезно. То есть нельзя говорить, что стрит-арт никому ничего не даёт.
— Не имеет смысла говорить о каких-то глобальных изменениях общественного порядка, но можно говорить о частных рефлексиях?
Я думаю, стрит-арт может дать определённое понимание происходящего. Может быть, чем больше станет людей, которые понимают, что вокруг происходит, тем больше вероятность, что что-то изменится к лучшему.
Но какова вероятность, что какая-то власть будет идеальной? Никогда не получится, что в такой стране, как у нас, всё будет по совести. И так в подавляющем большинстве стран, просто где-то это сказывается так, а где-то − иначе. И вот понятно, что у нас по-другому не будет. Можно сменить людей, поменять правительство, но оно будет такое же, просто потому что это сущность людей. А когда ты проявляешь негативные эмоции − ты зависишь от них. Вот допустим, Собянин сделал красивую Москву. Сейчас выйдем на Тверскую, а там лежит новая плитка. Можно на это посмотреть с разных сторон: ты можешь выйти и просто порадоваться − что стало красивее; можешь выйти и подумать, сколько на этом подняли денег; а можешь выйти и увидеть, насколько херово всё сделано, потому что дешёвая рабочая сила и т. д. И вопрос − в какой ситуации, с каким мышлением ты будешь счастлива?
— Получается, ты «повзрослел» и прошёл путь от социального к визуальному и от внутреннего протеста к позиции неучастия. А много кто из граффитчиков тоже прошёл такой путь?
Честно говоря, мараться с социальным мало кто хочет. Далеко не все об этом вообще думают. А кто думает − не решается такое делать. Долгое время я рисовал шрифты и просто листочки на улицах. Потом я перестал рисовать шрифты и подумал, что можно попробовать рисовать то, что приходит в голову. И… Мне достаточно было прийти к тому, что эти социальные работы не имеют сильного потенциала. Он иллюзорно кажется сильнее каких-то работ, но… Как бы это объяснить. Знаешь, когда всё время копаешься в дерьме − сам находишься в дерьме. Вот люди хотят загрузить нас какой-то идеей − что Америка наш враг или ещё там что-то. В ответ можно делать работы, но если тебе становится пофиг на ту ерунду, которую в тебя пытаются впихнуть, тебе незачем это делать. Это вопрос роста. Я думаю, что по-настоящему прозревшие люди никогда не будут делать социальных работ. А до того момента, пока у тебя самого много дефектов, противоречий и так далее, тебе хочется огрызаться на такие выпады. С одной стороны, круто выглядит, но правда в том, что это бесполезное занятие. Мой вывод − надо разобраться сначала в себе. Со многими из моих работ так и получалось: прошёл год − и я уже смотрю на них с усмешкой.
— Как на юношеский потенциал и желание изменить мир?
Да, когда рисуешь такие работы − ощущение, что хочешь быть героем. В этом есть какая-то иллюзия. Иллюзия того, что ты говоришь людям то, что им надо. Как будто ты можешь решать что-то за других. В этом есть определённая доля эгоизма. 
— Мы до этого говорили об уличном искусстве именно в контексте улицы. А как ты относишься к стрит-арту в галерейном пространстве? Можно ли вообще такие работы называть «стрит-артом»?
Я думаю, что вообще улица в настоящее время отходит на второй план, то есть люди, которые занимаются стрит-артом, получают признание благодаря тому же интернету. Надо ещё учитывать, что в Москве ты почти ничего не можешь увидеть. То есть… Есть ещё такой момент, что те силы, которые ты затрачиваешь, чтобы что-то сказать (если мы берём именно Москву), не пропорциональны вероятности того, что твою работу увидят другие люди. Такая вероятность минимальна. Это как рисовать в метро, да. Чтобы нарисовать на вагоне метро, нужно проделать очень большой путь, попасть в тоннель, а с утра поезд скорее всего проедет просто по нескольким станциям без остановки и увидит твой рисунок полтора человека, которым это ничего не даст. И важно, что потом можно будет другим людям показать фотографии.
Что касается галерей… Вопрос − с каким настроем и для чего художники приходят в галереи. Вопрос мотива. Когда художник попадает в галерею − мне кажется, у него вообще меняется мотив создания работ. Потому что когда человек просто рисует на улице, чаще всего его желание − это получить признание. Он просто идёт и рисует своё имя. А когда человек приносит свои работы в галерею − он уже хочет чего-то большего, возможно, чтобы его работы не только оценили, но и готовы были оплатить.
Вообще, когда человек задумывается о галерее, нужно понимать, зачем ему это. Я думаю − он хочет продвинуться. Это логично. Допустим, ты какой-то музыкант, поёшь в переходе, и тебе кидают какую-то мелочь − это то признание, которое ты можешь получить за счёт улицы. Кто-то попросит тебя что-нибудь оформить, кто-то скажет «молодец» и так далее. А когда ты уже хочешь стать Бритни Спирс − тебе в этом помогает галерея.
— Получается, что отношениях «зритель — галерея — художник» есть две пары: «зритель — галерея» и «галерея — художник».То есть галерея даёт зрителю возможность «окультуриться», а художнику — видимое признание и материальную поддержку, и отношений «зритель — художник» нет. А как же музейные и галерейные тексты об артистах и их работах, которые должны заставить зрителей задуматься?
Вообще, я очень мало верю тому, что написано о художниках. Ну вот глубокие смыслы и так далее. Для меня есть такое понятие − «пустота». Оно есть у меня во многих работах, они яркие и красочные. Этот термин не означает ничего плохого, он просто означает отсутствие содержания. И это не хорошо и не плохо. Во многих моих абстрактных работах изначально нет глубины. Но галереи, естественно, понимают, что красивее было бы вот с какой-то историей и смыслом. 
— А есть ли тогда разница между отношениями с галереей и государством? Какая разница — для кого рисовать?
Это вопрос независимости. Когда ты имеешь дело с правительственными заказами — это «и нашим, и вашим». А когда ты реализуешь себя как художник, развиваешь себя и свою технику — это нормально. Ты участвуешь в экономических отношениях, нет ничего плохого в том, чтобы делать что-то за деньги, если ты профессионал: ты можешь нарисовать что-то на улице и можешь нарисовать это где-то ещё, при этом никак не лишаясь себя.
Плюс в галерее есть возможность всё же достучаться до кого-то: иногда люди целенаправленно приходят. Потому что есть разница: когда у метро машут какими-то флаерами, ты берёшь, а тебе это не надо, а другое дело − когда ты сам за чем-то приходишь и готов воспринимать.
Вообще, у меня нет каких-то стопроцентных ответов, что всё именно вот так. Сейчас я думаю вот так. Может быть, завтра я буду считать по-другому. Это как с работами: я рисовал одно, а теперь другое.
