Экзистенциальные проблемы — страх смерти, одиночество, потеря веры, любви — не только формируют общественные отношения, но и становятся причиной личных неврозов. В чём заключаются скрытые мотивы поведения индивидов, в книге «Отрицание смерти» объясняет американский антрополог и психолог Эрнест Беккер. Эта исследовательская работа получила Пулитцеровскую премию в 1974 году, но до сих пор не издана в России. С социологом Юргеном Штейном, который впервые перевёл книгу на русский язык, мы поговорили о том, из-за чего предлагаемые обществом проекты культурного бессмертия могут быть несостоятельными, откуда берется необходимость доказывать окружающим свою правоту, почему людям на самом деле важно чувствовать себя героями, а также зачем табуизируют порнографию, какова связь между подвигом и шизофренией, как достичь космического героизма и что значит быть «богом с анусом».
— Чем интересна книга Эрнеста Беккера «Отрицание смерти» и почему вы решили ее перевести?
В сети я наткнулся на интересный коллаж Ашкана Хонарвара. У него были серии работ The denial of death. Это шокирующие коллажи, натуральные образы солдат с увечьями, которыми шрапнель снесла полголовы. Я стал читать стейтменты [пояснения к творчеству] Ашкара к своим работам, в которых он кратко излагал как раз теорию Беккера. Эти комментарии показались мне убедительными и дающими ответы на экзистенциальные вопросы. Так я обратился к источнику — книге «Отрицание смерти». А поскольку там много терминов, с которыми я не был знаком, мне приходилось обращаться ко множеству словарей. Ну так и начал переводить — примерно в 2016 году.
— Тема танатологии в принципе изучается в России. Например, тот же антрополог Сергей Мохов выпускает журнал «Археология русской смерти». Включались ли вы с ними в коллаборации?
Нет. В Екатеринбурге я ходил в клуб Death Cafe, но обсуждаемые там темы показались мне лишь косвенно связанными с танатологией. Но мне писали люди, которых книга заинтересовала, и в итоге даже появился соавтор перевода Мария Редчиц, которая внесла очень большой вклад как в перевод, так и в редактуру. Я постил кусочки перевода во вконтакте и телеграм, иллюстрации, проводил конференции на эту тему — и так народ подтянулся. То есть благодаря просвещению удалось создать сообщество.
Я в целом близок к теме танатологии, но называю это танатонавтикой, как у Бернара Вербера в книге «Танатонавты». Он и повлиял на мой интерес к чему-то пограничному, запредельному и смерти в частности.
— Как бы вы сформулировали основную тему книги?
Здесь речь не идет о физической смерти, книга не про биологию. Она посвящена культурной антропологии и разбирает психоанализ, отвечает на вопросы, связанные с мотивацией человека. В общем, это книга о том, как осознание собственной смертности влияет на культуру человечества. «Отрицание смерти» анализирует всю совокупность актуального на 1974 год знания о скрытых мотивах поведения человека (теории Фрейда, его учеников, Кьеркегора, Ранка и других).
По Беккеру, значительная часть человеческой деятельности связана с защитными механизмами. Грубый пример: человек зарабатывает деньги не для того, чтобы быть богатым, а чтобы обрести социальный престиж, уважение, технически и культурно превзойти других людей и ощутить себя защищеннее. Осознание собственной смертности оказывает парализующий эффект. Человек теряет смысл жизни, испытывает негативные эмоции. Люди готовы убить себя, пожертвовать всем, что у них есть, ради идеи. Смертники делают это не чтобы обрести женщин или заработать денег, а по экзистенциальным причинам.
— Правильно я понимаю, что мотивом важных, экзистенциальных поступков человека является осознание им своей смертности?
Нет. Это ошибочное впечатление, часто складывающееся у людей, мол, Беккер — редукционист, который сводит всю деятельность к смерти, а единственный мотив — превзойти себя на биологическом, культурном или идеологическом уровне. Беккер дает более целостную картину. Кроме того, если бы книга была редукционистской, то она бы не давала ответ на вопрос, почему люди хотят жить. В ней речь не про то, что единственный драйвер для людей — страх перед смертью. То есть это не нигилистская, а наоборот, очень конструктивная книга. У многих же складывается впечатление о ее деструктивном посыле, но это не так. «Отрицание смерти» не про антинатализм, мизантропию и т. д. Здесь нет однобокости и затемняющего взгляда, а скорее этот взгляд рассеивает тьму.
На самом деле еще одна сквозная тема книги — героизм. И это второй мотив человеческой деятельности. Отвечая на вопросы, что такое героизм и настоящий герой, Беккер разбирает отношение людей к богу и их попытки преодолеть противоречия между своей божественной сущностью и ограничениями физического внешнего мира.
Но стремление человека к расширению, созданию чего-то, приближению к чему-то великому необязательно выражается в попытках получить бессмертие, выраженное в памяти потомков, — драйвером поведения может быть просто метафизическое вдохновение, когда человек, даже не думая о смерти, создает что-то великое.
— Важное место в книге занимает идея нарциссизма. Как это понятие связано с героизмом?
Абсолютно все традиции (в том числе монументы, общая память предков) построены для того, чтобы подавить ощущение того, что мы, в общем-то, букашки, нас ждет смерть и ничего от нас не останется. Но этот способ преодолеть смерть как раз ведет к появлению в мире зла, потому что всё эксплуатируется, превращается в нездоровое желание превознестись за счет другого.
В человеке есть природное желание проявлять себя в мире. Его эго стремится к расширению. И тогда, с одной стороны, он может культурно встроиться в общество. Допустим, ходить в церковь и соблюдать обряды, стать частью сакрального.
Через механизм приобщения к цивилизационным достижениям — к флагу, например, через патриотизм — человек ощущает себя больше, чем он есть. Это один из способов не чувствовать себя животным, которое умрет через несколько лет.
Это придает смысл жизни. Дает цель: в христианстве это спасение, к которому можно стремиться, христиане — сыны божии, что придает ощущение значимости. А если человек один в чистом поле, он — пыль.
Очень интересно в этом смысле идея лидерства, когда одни члены общества превозносятся над другими, их наделяют сверхсилами — примерно как в Америке представляют Авраама Линкольна, а у нас Гагарина. Мол, это были великие люди, которые переживут века, и их будут помнить вечно. От этого многие пытаются отщипнуть кусок, стать частью культуры. Ведь если культура будет жить вечно, значит и мы вместе с ней. Беккер, в частности, пишет: «Мы постоянно размещаем определенных избранных людей на пьедестал славы, наделяем их сверхсилами: и чем большими силами они обладают, тем более это сказывается на нас. Мы являемся частью их бессмертия и таким образом создаем бессмертных».
С другой стороны, культура в целом, по Беккеру, — интеллектуальный ответ на инстинкт самосохранения. Это то, что придумал человек в противовес тому, что было запрограммировано в животных. Цивилизация и культура — это механизм, который служит тому, чтобы подавить осознание собственной смертности, каким-либо образом его завуалировать: культурным способом удовлетворить желание преодолеть смерть. У человека нет инстинктов, поэтому нужна эмоциональная и интеллектуальная компенсация, чтобы существовать и не биться в ужасе от того, что мы все умрем.
— За «Отрицание смерти» Беккер получил Пулитцеровскую премию в 1974 году. За полвека, что прошли с тех пор, что-то поменялось в научном знании или книга до сих пор актуальна?
В России, безусловно, да. Это не просто актуально, а ново для русского читателя. Благодаря ей даже язык пополнился бы новыми словосочетаниями, потому что некоторые не имели перевода на русский язык. Например, «человеческая ситуация» (human condition), «теория управления страхом смерти» (terror management theory, TMT).
— А что такое человеческая ситуация?
Это связано с амбивалентностью. По Беккеру, человек — бог с анусом. Мы, с одной стороны, «сыны божии», небезразличны вселенной, с другой стороны, мы все срем, блюем. Это довольно двояко, и human condition — это то, в чем мы живем: с одной стороны, мы бываем вдохновлены, голова покидает тело и всё классно, а на следующий день что-то происходит, и мы чувствуем себя ползающими по земле червями. Такую амбивалентность доступно прочувствовать только людям.
Особенно это проявляется, когда человек внезапно заболевает, его лишают свободы или сильно избивают. В рамках термина «человеческая ситуация» индивид полностью зависит от своего тела; разум питается иллюзиями, будто он может управлять телом, но они разрушаются, как только человеку делают больно.
— В книге Беккер разбирает теории психоанализа, разных социологов, антропологов. В чем его оригинальность по сравнению с другими подходами?
Книга была написана в прошлом веке, а тогда доминирующей идеей была теория психоанализа. Беккер проводит подробный анализ самих личностей психоаналитиков и показывает, что их суждения могли возникнуть из-за их собственных страхов смерти в том числе. То есть Беккер проводит метаанализ концепций Фрейда и его учеников. Подвергает их критике тоже.
Основываясь на доступных документах о Фрейде, Беккер анализирует, кто такой был Фрейд, чего он боялся, от чего падал в обмороки. После такого знакомства сама теория психоанализа приобретает свои нюансы. Беккер с позиции своей теории отрицания смерти, с помощью целостной критики показывает недочеты теории Фрейда и идет на ступеньку выше. Он объясняет, почему связанные с сексуальностью эмоции так важны для человека: [либидо, сексуальное желание] не причина, а скорее следствие.
— А что является причиной, по Беккеру?
Если мы говорим о сексуальности, то важно разделять адекватную сексуальность и «извращения» вроде мазохизма и садизма. Зло, которое садист причиняет другому, так ему необходимо, потому что приносит эмоции, связанные с преодолением собственной ограниченности. Убийца может почувствовать себя богоподобным.
— По этим же причинам люди стремятся к власти, чтобы преодолеть свою ограниченность?
Нет, тут как раз нет редукционизма, когда ученый пытается всё свести к одному. Он затрагивает достаточно широкий круг тем и разбирает все нюансы. Садизм отличается от желания человека обрести социальную власть. Последнее ближе к мотиву оставить наследие, стать значимой фигурой, о которой будут помнить в веках.
Подробный анализ зла Беккер сделал в книге «Побег от зла». В «Отрицании смерти» приводятся примеры с глобальными религиозными проектами бессмертия: одна религия считает своего бога истинным, а другая — своего, в итоге возникает конфликт мировоззрений. Такие конфликты могут быть глобальными или бытовыми, но это все равно проявления зла — когда на почве негативных эмоций из-за спора люди совершают убийства. Но почему так важно быть правым в этих конфликтах? По Беккеру, если кто-то не прав, тогда вся его система героизма, проект бессмертия, попадает под угрозу. Он сомневается в своей системе ценностей не просто на идеологическом или символическом уровне, а воспринимает это как угрозу на физиологическом уровне.
Когда попирают чьего-то бога, как бы убивают и верующего в него человека.
Проблема зла раскрывается в книге и с другой стороны, касающейся личности человека. Например, порнография считается злом, она табуизирована, потому что неприятно видеть в другом грешную природу, плоть и кровь, уязвимость. Это людей задевает, потому что человек как бы видит себя в другом, переносит на себя его беззащитность.
Депрессия, шизофрения и другие ментальные заболевания тоже связаны с социумом. Беккер говорит, что при депрессии проект бессмертия человека находится под угрозой. Он чувствует себя ничтожным из-за социальной неустроенности. Если мы возьмем условно работающего, ходящего в церковь гражданина, у него в жизни все более-менее понятно, его проект бессмертия культурно защищен. В то время как маргиналы, люмпены, кто социально не устроен, чаще испытывают депрессию.
Шизофрению Беккер описывает следующим образом: когда у человека перед глазами вообще всё рушится, и он не может поддерживать предложенные социально-культурные механизмы. При рождении общественные и биологические факторы уже действуют. Мы можем сразу встроиться в среду — к примеру, принять христианство. А можем придумать свою религию, совсем не обязательно связанную с реальностью. В таких случаях человек пытается из себя родить собственный героизм, и это, по Беккеру, называется подвигом, связанным с латинским термином causa sui. Такие люди не черпают силы в общности людей или принадлежности к социальной группе. Они одиночки.
Людям важно чувствовать себя героями, так же как есть и пить. И шизофрения — один из способов создать собственную реальность, в которой человек является значимым героем, но только для самого себя.
— Вы сказали, что в какой-то момент человек может начать создавать свой собственный проект бессмертия, то есть он противопоставляет себя готовым культурным программам. Почему это вообще происходит, по Беккеру?
Это стремление к божественному, попытка превзойти собственное тварное тело, конечное в создании нетленного, вырваться из своей ограниченности.
— Христианство, например, тоже предлагает готовый проект обретения бессмертия. Но кто-то от этого отказывается. В чем в данном случае могут быть его мотивы?
Да. Некоторым этот проект кажется просто неубедительным. Почему идея христианства может показаться кому-то убогой? Лично мне не столько из-за библии, сколько из-за самих христиан, которые могут заблуждаться, и это дискредитирует для меня идею христианства. Есть люди, которые легко встраиваются в предложенные обществом культурные проекты. А есть такие, которым этого недостаточно. Им нужны доказательства.
— А чем обусловлена эта разница?
По книге это бывает связано с психическими отклонениями, но естественно, не все сомневающиеся в общей культуре записываются в психи. Беккер рассматривает депрессию и шизофрению не столько как болезни, сколько как психические состояния. Вдохновение — это тоже своего рода «шизофрения»: человек испытывает необъяснимые, неадекватные эмоции, но он социально не опасен. Он переправляет свои иррациональные эмоции в объективное творчество. Но если эти же эмоции становятся опасными для него и окружающих, это уже социально неприемлемо.
Беккер разделяет обусловленные чисто физиологией или чисто психологией вещи. Это один из ключевых моментов в понимании «Отрицания смерти»: книга не про то, как в мозгу «происходит», например, депрессия. От медицинского учебника это максимально далеко. Она скорее про психологию и психоанализ.
— Нужно ли преодолевать смерть или что-то менять в обществе? К какому выводу приходит Беккер?
Он высказывает открытое сомнение в попытках науки решить ключевую экзистенциальную проблему — человеческое состояние [ситуация]. Беккер не предлагает утопического решения, но говорит о том, что психотерапия на самом деле не решает главную проблему. Психология после Беккера должна быть очень сильно пересмотрена. Дело в том, что наука зачастую пытается давать ответы на те вопросы, для которых она не предназначена, и тем самым перестает быть инструментом, образует вокруг себя ореол святости и сама же создает проблемы, которые могут быть фатальными.
По Беккеру, человек находится на верном пути, когда перестает быть псевдогероем, а действительно обретает «космический героизм», то есть все время находится в состоянии вдохновения или на «прямой линии с богом» и ничто не может его пошатнуть.
Если он живет уязвимыми категориями культурного героизма: например, зависимые от денег, власти, благосклонности родителей люди, теряя престиж или разочаровываясь в окружающих, оказываются травмированными, ментально разбитыми. Космический героизм защищен, ничто не может его отнять.
— Что значит «прямая линия с богом»? Здесь бог не в религиозном смысле?
Скорее в смысле веры.
— Веры в себя или другие сущности, органичные человеку?
Это очень сложная и тонкая тема. Потому что, ну, а кто такой я и насколько я могу верить в себя? Я такой же смертный, как и все. Могу ли я из себя родить свой собственный героизм? Не знаю. Мы все находимся в человеческом состоянии, переживаем тяжелые времена, попадаем в рай или ад на земле. Что именно представляет собой космический героизм, сильно зависит от человека. Эта теория применима ко всем живущим, но что является спасением, — это довольно индивидуальная история. В целом космический героизм — это ощущение единства себя и космоса. То есть когда человек может максимально расширить свое эго. Мне представляется, что это связано с такими идеальными понятиями, как любовь, — тогда ты можешь вынести себя хотя бы за пределы собственного тела.
— Все проекты по преодолению смерти, которые предлагает общество, могут показаться уязвимыми, и они подходят не для всех людей. Точно так же опираться на самого себя трудно, так как человек амбивалентен, уязвим сам по себе. Получается, что ни возьми, всё может разрушиться. А космический героизм пока кажется довольно неопределенной вещью, про которую мы ничего сказать не можем…
Да, это сложно передать. Я думаю, космический героизм связан с идеей трансцендентного. Например, вот я сижу перед компьютером и знаю, что он не вечен, я бы не стал ему поклоняться, обожествлять и жить ради него. Но на символическом уровне есть, допустим, любовь. Я не могу ее обнаружить, как компьютер, но могу увидеть ее в своей невесте, семье, с другими людьми. Пока что для меня это что-то трансцендентное, что я не могу познать. Не одной любовью сыт человек, и космический героизм может иметь составные части, идеальные понятия вроде чести, свободы. Ради этого человек готов жить.
— То есть Беккер считает, что нам по-прежнему нужно преодолевать ощущение собственной смертности? С ней никто никогда не смирится?
Человек не может не преодолевать смерть. Например, когда умирает кто-то из близких, мы находимся в состоянии глубокого экзистенциального поражения в том числе из-за несовершенства другого, которое мы переносим на себя и понимаем, что тоже умрем. В таком состоянии человек вообще не может нормально функционировать, а чтобы творить, делать мир лучше и так далее, ему нужны «убедительные иллюзии». Они необходимы каждому. Возможно, это даже не иллюзии, а наоборот, откровенность, доля истины, правды — мне бы не хотелось дискредитировать то, во что люди верят, и называть это иллюзиями, но, по Беккеру, это именно они. Мы без них жить не можем.
Все во что-то верят. Вера — базовое свойство человека. Это хорошо видно из примера, когда человек засевает поле: он явно это делает в надежде, что урожай взойдет и его прокормит. Если бы он точно знал, что семя погибнет, он бы не стал тратить силы на то, что не воздаст ничего. Вера и надежда — вшитые базовые вещи для всех людей. Это нас объединяет.
— Во время войн или глобальных катастроф, когда гибнут люди, похожий перенос, как при смерти близкого, совершается у многих людей. Как с ним справляться?
У людей, которых затрагивают войны, естественно, появляются вопросы к миру, все чувствуют себя так или иначе задетыми. По Беккеру, война — с одной стороны, конфликт мировоззрений, о котором я выше говорил.
С другой стороны, солдатам, искренне верящим в праведность своего дела, легко идти на войну. Это довольно простой способ заслужить культурный героизм.
На войне стать героем проще, чем сидя дома. Солдатами не рождаются, солдатами умирают. Опять же, разные реакции на войну связаны с тем, что для кого-то этот проект бессмертия оказывается убедительным, а для кого-то нет.
— А есть ли критерии убедительности иллюзий?
Думаю, да. Они отличаются по степени защищенности. Ведь по ходу жизни люди теряют огромное количество иллюзий и переживают после этого кризисы. А то, что остается на всю жизнь и дает силы, остается. Есть некоторая градация. Иллюзии можно разрушить на практическом уровне (когда их разрушает опыт) или мыслительном, теоретическом.
— Беккер дает какие-то практические советы, как обращаться с ощущением конечности и переломами во время разрушения иллюзий?
Думаю, что нет. В этой книге он разбирает именно механики и объясняет, как это работает, что само по себе действует терапевтически. Ты хотя бы понимаешь, почему ты оказываешься чем-то задет. К примеру, другой человек проявил слабость, ты ее перенес на себя, поэтому ты себя сейчас плохо чувствуешь. Значит, ты черпал кровь не из того камня и надо искать другие, более надежные источники.
На меня и многих других людей книга действительно оказала сильное влияние: читатель пересматривает не только свои позиции относительно религии, веры, общества, культуры, но и приоткрывает завесу перед экзистенциальными проблемами: кто ты и как ты функционируешь. Становится легче жить. Книга оказывает психотерапевтический эффект, меняется отношение к собственной жизни и смерти.
— По «Отрицанию смерти» снят документальный фильм. Как в нем отразили главные идеи книги?
В фильме много интервью с разными учеными, в том числе из известных Шелдон Соломон. Там показывали эксперимент, изучающий связь агрессии и осознания конечности жизни. Одной группе людей явно напоминали об их смертности, а другой — неявно, как бы бессознательно, вроде 25-го кадра. В итоге обнаружили, что люди действительно становятся агрессивнее, чувствуя угрозу. Главный вопрос, рассматривающийся в фильме и у самого Беккера, — как смерть влияет на прижизненную ситуацию человека.
— Перевод книги у вас уже закончен, есть верстка. На каком этапе сейчас работа и где можно прочитать книгу?
Цифровое издание в альфа-версии уже готово, его можно получить в социальных сетях проекта за поддержку перевода. Для печатного издания мы почти закончили собирать деньги, осталось подготовить текст. Поскольку я считаю, что любая информация должна быть бесплатной, читатель может скачать полную и актуальную версию книги на моем сайте.
Для меня главное — чтобы книга нашла своих читателей и помогла быть осознаннее или даже продвинула российскую науку.
***
Внутри статьи использованы работы художницы-коллажистки Алины Штейн, которая сделала их специально для готовящегося к печати перевода книги Беккера «Отрицание смерти».
За участие в подготовке материала благодарим Дмитрия Хорова.
