Японская пропаганда во время Второй мировой вела на радиочастотах настоящую борьбу за умы американцев — ведущая программы «Нулевой час» Ива Тогури должна была убеждать солдат противника в неизбежности их поражения. Но вместо этого, будучи уроженкой США, она превращала эфир в бурлеск, саботируя усилия японского правительства по деморализации вражеской армии. После войны американцы объявили ведущую по прозвищу Токийская роза опасной шпионкой и судили как национал-предательницу, не догадываясь, что в действительности она была партизанкой от пропагандистов.
Публикуем эксклюзивный текст Кати Александровой и Паши Никулина из нового номера moloko plus о том, почему передача Ивы Тогури способствовала поднятию боевого духа солдат, как американские спецслужбы искали знаменитую «шпионку», какое высказывание в эфире стало доказательством госизмены и как Токийской розе удалось реабилитироваться и стать полноправной гражданкой США.
Я тот солнечный лучик, которому вы, наши друзья, вернее — враги, охотно бы перерезали глотку.
Ива Тогури, дата эфира неизвестна
Девушка с двумя аккуратными косичками, в блузке в горошек и жилетке сидит перед микрофоном. «Добрый вечер, тупицы, — говорит она с улыбкой. — Это ваша старая подруга, сиротка Энни, с новой порцией любимых мелодий. Каково вам, олухи, валяться в грязи и слякоти, когда вы должны быть дома со своими возлюбленными? Что ж, расслабьтесь и попробуйте устроиться поудобнее, а я поставлю для вас пластинку». Томный мужской голос затягивает балладу о любви, расставании, слезах и поцелуях.
Сиротку Энни в действительности звали Ива Тогури. За ней закрепилось романтичное прозвище Токийская роза, хотя сама она никогда так себя не называла. Сиротой Ива тоже не была — псевдоним она взяла из популярной серии комиксов.
Икуко Тогури родилась в Лос-Анджелесе в семье японских иммигрантов — прямо в День независимости США. Герлскаут и правоверная христианка, она была популярна среди сверстников и любила все то, что полагается любить настоящей американской девочке: играть в теннис, ходить в походы и слушать свинг. В школе она взяла новое имя — Ива. Оно станет не последним из ее имен.
В 1940-м Ива выпустилась из Калифорнийского университета со степенью по зоологии и начала помогать отцу в его магазинчике. В июле 1941-го она впервые отправилась на историческую родину, чтобы навестить больную тетушку. Американского паспорта у нее не было, только удостоверение личности.
Осенью Ива пришла в консульство США, чтобы получить американский паспорт и вернуться домой: она чувствовала себя чужой в незнакомой стране и все никак не могла привыкнуть к местной еде. Пока ее заявка ходила по департаментам, Япония 7 декабря 1941 года без объявления войны атаковала Перл-Харбор — американскую базу тихоокеанского флота.
В атаке участвовали корабли, подлодки и авиация. На Гавайях погибло 2403 американских военнослужащих и 68 гражданских лиц. Атака послужила поводом вступления США во Вторую мировую войну.
Тихоокеанский театр военных действий был не единственным, на котором Япония сражалась с США. Не менее важная битва, битва за умы, шла на радиочастотах. Американские солдаты, ловившие на свои приемники передачи из Токио, запоминали низкий голос таинственной незнакомки.
Она убеждала их в неизбежности их скорого бесславного поражения, крутила пластинки с популярной музыкой (из-за которых солдаты, собственно, и слушали передачи) и несла трогательную чушь.
Это была Ива Тогури, которой из-за начала войны пришлось остаться в Японии. Несмотря на требования военной полиции, она не отказалась от американского гражданства и не стала присягать на верность японскому императору. В результате девушку признали гражданкой вражеского государства и не стали выдавать ей продуктовые карточки. Чтобы прокормить себя, Ива устроилась машинисткой в информагентство «Домэй», затем на Токийское радио.
В ноябре 1943-го продюсер выходившей по радио программы «Нулевой час» — пропагандистской передачи, которая должна была снизить боевой дух американских военных, — предложил Тогури стать ее ведущей. Продюсер, майор Чарльз Казенс, был австралийским военным. Его взяли в плен в Сингапуре и заставили работать на Токийском радио, так как до войны он был успешным радиоведущим. Они с Тогури познакомились, когда та тайно проносила еду в лагерь военнопленных. Девушка вообще дружила с американскими пленными и часто им помогала.
«Я хотел превратить эту программу в абсолютный бурлеск, и ее голос был именно таким, как нужно, — рассказывал Казенс впоследствии. — Он был грубым, почти что мужским, совсем не соблазнительным. Это был комический голос, необходимый для моей задачи».
Казенс и Тогури стремились сделать передачу как можно более безвредной и абсурдной. Порой Ива открыто предупреждала о пропагандистских целях своего шоу: «Будьте осторожны и следите, чтобы дети это не услышали! Вот первый удар по вашему боевому духу — Бостонский оркестр с песней Strike Up the Band!» Тогури с усмешкой объясняла американцам, почему им стоит вернуться домой к женам, а не ползать в грязи по островам Тихого океана, а затем ставила их любимые хиты. «С улыбкой, что слаще роз, ты воплотила мою мечту, и я отдал тебе свое сердце», — доносилось из радиоприемников в тропических зарослях Полинезии.
Тогури впоследствии рассказывала, что сознательно саботировала усилия японской пропаганды, придавая тексту саркастический или двусмысленный характер. Возможно, так оно и было. Ни один американец не принимал всерьез радио имперского Токио.
Американские солдаты говорили, что им нравилась программа, а особенно — музыка. «Нулевой час», вопреки желаниям японского командования, давал утешение военным, находившим отдушину в популярных песенках и хрипловатом женском голосе, говорящем на родном языке. Военно-морское министерство США даже шутливо благодарило сиротку Энн за «способствование поднятию боевого духа солдат».
Когда война закончилась, американские спецслужбы — и американские газеты — отправились на поиски японских военных преступников. Двое журналистов, Кларк Ли и Гарри Брандидж, прибыли в Японию с одной лишь целью: найти знаменитую Токийскую розу.
Никакой таинственной незнакомки, которая завораживает своим голосом, как сирена, и из-за которой, по легенде, несколько американских солдат покончили с собой, конечно же, не было. Термином «Токийская роза» военные называли всех японок-радиоведущих, распространявших англоязычную пропаганду.
Но журналисты не сдавались в погоне за мифической соблазнительницей. Ли и Брандидж предложили значительную сумму — 2000 долларов, годовую зарплату в оккупированной Японии — за эксклюзивное интервью с Токийской розой. Тогури, получавшая на радио меньше семи долларов в месяц, решила воспользоваться этой возможностью и подписала контракт, по которому признавала себя единственной и неповторимой Tokyo Rose.
Обещанный гонорар репортеры так и не выплатили, а расшифровку интервью с Тогури попытались продать в качестве «чистосердечного признания». После этого Ивой заинтересовались ФБР и корпус контрразведки. Девушку арестовали, но спустя год отпустили из-за нехватки улик. Выпуски «Нулевого часа» посчитали безвредными.
Еще в конце войны Ива вышла замуж за Фелипе Д’Акино, гражданина Португалии с японскими корнями, который работал в новостном агентстве «Домэй». Через несколько лет Тогури забеременела. Она хотела, чтобы ее ребенок родился на американской земле, и вновь подала заявку на получение паспорта. Ветераны Второй мировой взбунтовались: как предательница американского народа может вернуться в США? Иве пришлось рожать в Японии. Ребенок умер вскоре после появления на свет.
Общественное же возмущение принудило ФБР возобновить расследование. За несколько лет агенты опросили сотни солдат, подняли японские документы и изучили сохранившиеся записи «Нулевого часа». Минюст США призвал всех американских военных, которые слушали программу и смогли бы узнать голос ее ведущей, дать показания.
Из-за волны возмущения о Тогури начали писать газеты. Ее представляли как опасную шпионку и национал-предательницу. Никто не догадывался, что в действительности она была партизанкой от пропагандистов.
В 1948 году Иву вновь задержали и отправили в США под военным конвоем. Как только она ступила на родную землю, агенты ФБР арестовали ее, предъявив обвинение в государственной измене.
Судили Тогури с многочисленными нарушениями: присяжным проигрывали записи «Нулевого часа» без доказательств, что на них голос Ивы, расшифровки ее эфиров присяжным не раздавали вовсе, после вообще выяснилось, что репортер Гарри Брандидж подкупил одного из свидетелей. Наказания за это, кстати, так никто и не понес.
Спустя год присяжные — как впоследствии оказалось, под давлением судьи — признали Иву Тогури виновной по одному пункту обвинения из восьми.
В октябре 1944 года Тогури комментировала в эфире сражение в заливе Лейте — одно из самых масштабных морских сражений в истории Второй мировой войны между флотом США и Австралии и японским Императорским флотом. Во время сражения Япония впервые применила тактику камикадзе: американцы и австралийцы потеряли в этом бою около 3500 человек и несколько кораблей, включая авианосцы, но это не помогло победить. Потери японцев превзошли союзные.
Токийская роза якобы сказала в эфире: «Тихоокеанские сиротки, теперь вы действительно стали сиротами. Как вы попадете домой после того, как ваши корабли утонули?» Как ни странно, этой фразы нет ни в одной из расшифровок ее передач. Но именно она стала доказательством государственной измены.
Тогури стала седьмым человеком в истории США, осужденным за это преступление. Ее приговорили к десяти годам заключения и штрафу в 10 тысяч долларов и вдобавок лишили американского гражданства.
Когда процесс закончился, ее мужа, который приехал в США поддержать Иву, заставили подписать соглашение, что он больше никогда не въедет в Штаты. Ему пришлось вернуться в Японию.
По слухам, в заключении Тогури провела много часов, играя в бридж c Милдред Гилларс — обвиненной в госизмене гражданкой США, которая во время войны распространяла антиамериканскую пропаганду по радио нацистской Германии.
Спустя шесть лет и два месяца Ива вышла на свободу. Власти хотели депортировать ее в Японию, но она отстояла свое право остаться на родине и вернулась на работу в магазинчик своего отца, чтобы выплачивать назначенный ей штраф. Ива не хотела покидать Штаты, и ей пришлось развестись с мужем. Она сделала это только в 1980 году. Больше они друг друга не видели.
В 1976-м, через 20 лет после освобождения Тогури, о ее деле вновь заговорили. Газета Chicago Tribune выпустила расследование, которое показало, что в ходе процесса двое главных свидетелей дали ложные показания. Они сообщили журналистам, что ФБР и американские оккупационные власти два месяца учили их тому, что надо будет сказать в суде, а за отказ сотрудничать угрожали обвинением в госизмене.
После выхода статьи президент США Джеральд Форд одним из своих последних указов полностью реабилитировал Иву Тогури. Она наконец стала полноправной американской гражданкой.
