Поэма понимания

З, О

Автомобильный поток везет
      разные мысли. 

мимо звезд и кремлевских стен,
за которыми есть автодром,
      где устраиваются гонки.

мимо звезд наверху, разумеется, мимо
незадействованного дублера, млечного дыма. 

звезды не знают зависти.
      звезды не могут
захотеть
перестать
сгорать.
это нам кажется, будто они хотят.
это нам кажется, будто они звенят,
стеллы, гвязды.

это у нас завелся в голове паразит
      подкожный, подкостный, подкорный.
это у нас в голове белый с надеждой скользит
      бестрепетно через черный.

как это делают там в кино

камера с неким немыслимым зумом
выхватывает человека с единственным зубом
копошится в нем больном и безумном

а вокруг вращение площадей,
и опавших листьев, и лошадей,
и газетных листов, где ложь идей

приближение пулей ныряет – раз!
в человека, выскакивает сквозь глаз
он глядит в упор, но глядит не на нас

он глядит на звезды, к которым вхож
в океан воздушный, который схож
с океаном водным – одно и то ж

Если бы было что-то
      больше океана…

Это неважно, этого не бывает.

Океан не отличен от капли
с точки зрения топологии
как мы, такие высокие и заросшие,
ничем не отличны от наших зародышей.

Влага
иллюстрирует путешествие в сторону общего блага –
это я не хотел признать, что мир одинаков,
себе внушал.
Как говорят в голливудских фильмах, расслабься –
нам вольно резвиться за миллиарды лет до коллапса;
итоговым благом, наверное, будет шар
ослепительный, малый и бесконечно плотный. 

Все же, если бы было что-то
      больше океана
как океан больше моря
что-то третьего уровня
что-то, на что не хватало бы глаз
что-то, что обнимает человека
даже если он стоит на берегу
что-то, возникшее позже прочего
а также открытое позже прочего
но говорящее каждым шумом
и означающее каждым плеском:
Атлантический, Тихий, Индийский,
Южный и Северный Ледовитый,
Тетис, Мировия, Панталасса,
я ваш родитель.

…

человек с соломенными волосами,
в старых штанах, шелестящей ветровке,
вспомнит на берегу притчу о блудном сыне. 

Где-то щелкнуло голкнуло сказало иносказало
подхвачено преувеличено без причины
революция переименование площади и вокзала
на нас летит планета нибиру на нас летят палпатины и муэдзины 

- Cher noble? – произнес француз, проникая в суть
благородства и близости металлического расплава
- черно-быль? – угадал ребенок, сумел вдохнуть
чистого слова среди безвоздушной расправы

У всего есть вуаль, и у слов особенно
тонкая, в руки дающаяся, обновляемая постоянно
и порой прихотливее факта – что до Чернобыля
не было там ни звезды, ни полыни. Ни океана. 

Там уходили материковые люди
тропами, рельсами, траекториями от света
понимание бесполезности разделительных всех орудий
перетекающая планета

Только в свои разговоры порою глядели
и понимали, что стоит океан там
только в самих себе иногда находили
свеченье, присущее карликам и гигантам

Говорить о себе быть автонимом
комиксным пузырем вывернутым в себя
бутылкой Клейна

Черной дырой, собирающей всякий мусор
в плотное взаимосплавленное
«хочу быть чистым»

Уметь нехотя уплотниться
уметь нехотя разуплотниться
уметь делать это хотя

хотя разве это уметь 

если кто владеет тонким четким лазером игры
так что космос перед словом точно мягкие сыры
под рязанью под назранью вырезает нарезань
мне и в кайф и не по нраву эта вязь и филигрань
потому что моя память что-то стала затухать
я слежу за ней порою не дала бы петуха
но когда-нибудь возможно выгоню ее взашей
и пойду искать отраду в положении вещей
вновь изведаю щекотку попадая в переплет
stranger в доме незнакомом где меня никто не ждет
и бродя как в старом квесте вдруг наткнусь на книжный шкаф
пробежит полоска света отразится в корешках
пригляжусь и обомлею разбирая каждый знак
это а до буковина, буковые до горняк
это тяжкий якорь-кошка укрепляемый в песке
наливной десятитомник под названьем эм-эс-э
шел впотьмах набрел на веху и какой-то даже страх
что за сузелень из детства что за золото впотьмах
шкаф исчезнет и наступит темнота где свет плясал
и заплачет сочинитель и сожжет что написал

лист горит другой ложится и подталкивает бел
написать о «человеке» надоело о себе
вот идет и разобраться в нем к чему зачем ответь
пусть он будет целомудрен не хочу в него глядеть
но он сам ко мне подходит и с улыбкой говорит

- будь мне зеркалом сегодня у меня вопрос открыт
разреши мою задачу восхвалю тебя стократ
что за форма и фигура у учебников и карт
что за дивная фигура это эллипсис дружок
это звук переступивший через шумовой порог
это на осциллограмме одинокие зубцы
иероглифов охапка уносимая янцзы
к суше жмущиеся зайцы на летейских островах
говори же сочинитель есть ли прок в любых словах

- отвечаю сочинитель ты же вторил мне точь-в-точь
это мне хвалить тебя за то что ты умел помочь
от желанья с чемоданом в вечности занять места
перейти в имястремленье в назывательный хрусталь
в благодарность называнью обращения искать
называть его конверты закрывать и открывать
вот у кухонных у ножниц очень удивленный вид
левый глаз крупней чем правый поднятая бровь стоит
вот арбуз являет взору магматический очаг
волокнистый и зернистый точно солнце в мелочах

над несмелостью победа вот сюжет моих поэм
я не верю что когда-то пропадут они совсем
потому что если нужно через пыль и через тьму
наравне с любым фотоном я приду и обниму
потому что посмеешься но в душе толкнется да
потому что в океане отражается звезда.