«Монолог о любви» и «Пес». Чувственные сказки для взрослых

Жуткий деревенский питбуль и попавшие в турбулентность пассажиры самолета — герои «чувственных» сказок для взрослых Елизаветы Бефель. Символические образы этих историй воплощают подсознательные страхи и табуированные эмоции — в метафорических сюжетах писательница рассказывает, через какие испытания проходит человек на пути к самопознанию, как полет фантазии способен заклясть смерть, из чего рождается ощущение ужаса и как сделать мир вокруг безопасным.

Монолог о любви

— Уважаемые пассажиры, наш самолет вошел в зону турбулентности. Просим вас оставаться на местах и пристегнуть ремни.

Люк сидел над крылом и разглядывал голубой космос. Облаков не было, но самолет болтало из стороны в сторону, как будто кто-то опустил ложку в стакан и отрешенно мешал пустоту.

— Турбулентность ясного неба, — сказал мужчина у иллюминатора. — Однажды над горой Фудзи она разорвала самолет на куски.

Всю дорогу Люк представлял, что он птица и это крыло не самолета, а его, Люка. Что он прилетит домой и наконец обнимет маму. Ведь когда они еще увидятся?

Если он поступит в колледж, времени не будет совсем. Люк прочтет ей свой монолог. Монолог для поступления в театральный — сильное заклинание. Таким можно растопить сердца экзаменационной комиссии, а может и еще чьи-нибудь. Люк прикрыл глаза и представил яблочный пирог. Самолет трясло.

— Уважаемые пассажиры, сохраняйте спокойствие, — повторял голос в динамиках.

— Есть у кого-нибудь успокоительное? Пожалуйста, меня сейчас вырвет!

Девушка через проход свесилась вниз, закрыла голову руками и завыла. «Паническая атака», подумал Люк. Самолет рычал и дрожал, как бешеный пес.

— Вам помочь?

— Да, черт, конечно помочь! У вас есть таблетки?

— Нет, только конфеты. — Люк достал из кармана леденцы в серебристых фантиках. — Мама всегда давала мне их, когда мы летали вместе. Я лечу к ней. Она меня очень ждет, — Люк улыбнулся. Девушка подняла на него глаза. Они были черными и холодными, как ночь.

— Вдруг не долетим? — сказала девушка.

— Конечно, долетим! — засмеялся Люк. — Не бойтесь. Представьте, что вы в большом резиновом шаре, прыгаете по реке. Нас немножко потрясет, но ничего не случится!

Девушка всхлипнула и пожевала конфету.

— Точно?

— Точно. А вы куда летите?

— Я лечу…

Самолет тряхнуло, что-то жутковато зашипело. Пес попал в стаю, и они понеслись во всю прыть.

— Я лечу в новую жизнь. Во всяком случае, я так себе говорю.

Люк внимательно на нее смотрел. Она словно стояла на холме над морем в предрассветный час и размышляла, будет день солнечным или мрачным.

— Какой она будет? — спросил Люк.

— Кто?

— Ваша новая жизнь.

Девушка замерла. Она жевала конфету, будто не сидела в ревущем самолете, а шла босиком в высокой траве, зажав в зубах сладкий колосок. Люк даже представил венок из больших ромашек на ее голове. Ветер укрывал холм запахами дикой мяты, горькой полыни и пижмы.

— Какое вам дело? — сказала она.

— Вы ведь сами сказали, вдруг не долетим? Тогда хотя бы я узнаю, что вы задумали.

Люк улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ.

— Я задумала найти любовь. Однажды мне с этим не повезло, но я верю, что найду. Мой парень сделал ужасную вещь.

— Какую?

— Он меня разлюбил.

Ромашки исчезли.

— Я думала, он любит. Больше всех на свете — так он говорил. Мы проводили вместе славное время, много времени. Он познакомил меня с родителями и перевез в родительский дом. Мы купались в океане и видели одинаковые сны. Думаю, на самом деле ему ничего не снилось. — Девушка закусила губу. — Однажды он сказал, что хочет побыть один. Я любила его и жалела, так что взяла кое-какие вещи и поехала домой. Мужчинам важно быть в одиночестве — вы ведь как волки, вам нужно набираться сил, чтобы защищать стаю.

Девушка замолчала, ревущий самолет тоже умолк. Люди сидели, не шевелясь, будто спрятались от бешеных псов, а те потеряли след.

Люк смотрел в большие глаза.

— И что случилось?

В черной ночи беспокойно вспыхнули звезды.

— Рано утром после вечеринки, на которую пришлось поехать, чтобы только не чувствовать пустоту, я проезжала наш дом. Решила заглянуть, взять пару вещей. На самом деле я конечно хотела увидеть его, потому что очень скучала. Я вошла, поднялась в спальню, тихонько открыла дверь. В спальне было пусто. Я взяла что-то со стола, даже не помню что. Его не было. Я не знала, где он. Я спустилась, закрыла дверь и пошла к дороге.

Самолет снова зарычал. Шум нарастал, вдруг раздался громкий хлопок. Кабину затрясло. Псы вернулись и скрежетали зубами. Теперь от них было не спастись.

— Я шла по аллее и думала, где же он… Вдруг впереди остановилось такси. Из него вышел мой волк. Вернулся! Он стоял и смотрел на меня пару секунд. И вдруг с другой стороны открылась дверь, и из машины вышла девушка. Он взял ее за руку, и они пошли мне навстречу.

Люк оцепенел. Рев был таким ужасным, что дети в самолете не просто хныкали. Они верещали так, словно псы уже напали на них.

— Эти двое подошли ко мне. Это сон, кошмарный сон, такого не может быть, думала я. Сердце рухнуло вниз. Ноги свело, я не могла стоять и опустилась на колени. Помню, трогаю пальцами камушки на дороге, а они холодные, как льдинки. Наверное, это и есть мое сердце, думаю я. Лежит прямо у нашего дома и больше не бьется, бедное, разбилось совсем. Поднимаю глаза и говорю: как же так?

«Вот так», говорит он. «Я больше тебя не люблю».

Дети замолчали. Звезды погасли. Девушка смотрела в пол. Стюардесса без конца повторяла «сохраняйте спокойствие». Девушка сидела, не шевелясь, и Люк чувствовал боль. Боль жгла в груди, разливалась в пальцы рук и ног, и терпеть ее было невыносимо.

— Вот так, — сказала девушка. — Я никому не рассказывала. Но подумала, вы правы, а вдруг… В общем, теперь хотя бы вы знаете.

Люк посмотрел на нее.

— Уважаемые пассажиры, командир воздушного судна сделает важное объявление! Пожалуйста, оставайтесь на местах!

Люк и девушка переглянулись. Огоньки замерцали, зашуршал микрофон, и в динамиках раздался голос.

— Уважаемые пассажиры, говорит командир. Мы находимся на высоте одиннадцать тысяч метров. Под нами океан.

У Люка сжалось сердце.

— У нас отказали двигатели. До полосы не дотянем. Команде приготовиться к аварийной посадке. Сохраняйте спокойствие. Будем сажать самолет на воду. — Динамик замолчал. — С богом.

В гостиной готовился пир. Теплый осенний свет лился в большие окна и гладил фотографии на стенах, стулья, резные спинки, чистую скатерть, красивый праздничный стол. Миссис Лэйн вальсировала туда-сюда, разнося по дому колдовские запахи, которые не спутать ни с чем. Запахи детства и маминой любви — это срезанные в саду цветы, пирог из яблок с яблони, где Люк из деревяшек сколотил себе дом, это мягкие подушки, просушенные на теплом солнце и сладкий сливовый крем. И конечно, если уткнуться носом в бок Эдди, старого толстого кота, можно снова оказаться в субботнем дне, где нет никаких забот — разве что запрыгнуть на велик и мчаться, мчаться что есть сил против ветра, подальше от взрослой жизни, где никогда не знаешь, каким будет новый день.

Большой телевизор шумел, сопровождая приготовления праздничным оркестром.

Вдруг на телефоне высветилась почта. «В субботу?», удивилась миссис Лэйн. Она провела пальцем по экрану. Люк! Женщина ласково улыбнулась. Сейчас он в самолете, а значит, почта отправлена заранее, чтобы прийти в нужный момент. Он знает, как сильно она его ждет! Миссис Лэйн села на диван и открыла письмо.

«Дорогая мама! Ты читаешь это, а я лечу и думаю о тебе. Представляю, как ты печешь мой любимый пирог и переживаешь, что рано поставила его в духовку, но тебе так хотелось, чтобы время бежало быстрей. Скоро обнимемся! Я не сказал по телефону, решил, что лучше при встрече. К вступительным я подготовил монолог. Прилечу и прочитаю его тебе. До встречи! Люблю тебя. Твой Люк».

К письму был приложен файл. «Люк Лэйн. Монолог о любви». Миссис Лэйн посмотрела на фотографии на стене. Белокурый малыш Люк улыбался и махал ей рукой. Она открыла текст. Вначале была пометка: «Мам, если я не поступлю, отправишь мой текст в какую-нибудь газету? Если он не понравится комиссии, вдруг понравится кому-то еще. Я очень старался».

Вдруг оркестр замолчал.

«Мы вынуждены прервать показ фильма срочным включением. Прямо сейчас над океаном терпит крушение пассажирский боинг. У воздушного судна отказали двигатели. Экипаж принял решение посадить самолет на воду. На борту находится двести восемьдесят человек».

Телефон выпал из рук миссис Лэйн, ударился об пол и будто остановил время.

Никто не знает, что происходит внутри самолета, когда он падает. Некому рассказать. Что чувствует тот, кто вот-вот исчезнет навсегда? Время растворилось. Люк смотрел на кричащих детей и в огромные глаза их мам. Самолет не рычал и не трясся. Он просто летел вниз. Пространство сжалось и проглотило три сотни тел. Люди молились и прощались. Девушка вжалась в сиденье и закрыла глаза. По щекам лились слезы. Люк не ощущал ничего, не было страха.

В голове была пустота, и в ней плыли слова… Он знал их наизусть.

— Что вы знаете о любви? — вдруг громко сказал он.

Кто-то повернулся к нему.

— Что вы знаете о любви? — сказал Люк и поднялся с кресла. — Всему, что я знаю о ней, научила меня мама. Она всегда говорила: представь, что сегодня твой последний день. Мне казалось, так думать нечестно — ведь вся жизнь впереди. Слушал ли я ее? Конечно нет, мне же только семнадцать.

Люди поворачивали головы и слушали. Люк стоял в проходе, поперек желудка железной птицы, летящей в океан.

— Мама говорила, что любви нельзя научить. Надо просто любить тех, кто вокруг, и они научатся сами. Любовь — это дар. У вас может не быть здоровья или денег, может не быть детей или удачи. Кто-то может вас разлюбить и сделать вам очень больно. Но любовь живет внутри вас, и она исцеляет все.

Использовал ли я этот дар? Нет. За свою жизнь я встречал много людей, но только сейчас понял, что главный незнакомец — я сам. Почему я столько узнал о других и ничего — о себе? Вокруг меня были только двери и ни одного ключа… Так я думал. Но ключ был. И я мог бы найти его, если бы заглянул внутрь. Мама говорила, любовь живет здесь. — Люк положил ладони на грудь.

Сердце быстро колотилось, будто маленький двигатель пытался спасти большой самолет.

— Ключ был так близко, а я ни разу не коснулся его. Семнадцать лет бродил вдоль закрытых дверей. Но теперь… Теперь я увидел его. — Люк задрожал. — И я проживу свою жизнь…

— Пригнитесь! Головы вниз!

— И я проживу свою жизнь радостно, потому что знаю, внутри меня есть ключ.

— Головы вниз!

— Мой ключ — это любовь. Мама всегда говорила: «представь, что сегодня твой последний день, и открой этим ключом каждую дверь.»

— Говорит командир. Приготовьтесь к удару.

Девушка протянула руку и сжала ладонь Люка теплыми пальцами. Над ее головой светились ромашки.

— Спасибо, — сказала она. — Спасибо тебе и твоей маме.

Пес

Летними вечерами Алиса и Дуг сидели на лавке в кустах сирени и болтали ногами от скуки. Им было хорошо вместе, они были очень похожи.

Пунцовые щеки неба бледнели, белой пудрой с них осыпался туман. В его молочных клубах на середину реки выезжал поезд. Один вагон отцеплялся и стоял в воде до рассвета, словно для него был еще не придуман маршрут. Алиса думала, что только влюбленные могут увидеть этот вагон. На самом деле из кустов его мог заметить любой, у кого было воображение. Вагон ночевал посередине реки, и луна оставляла у него на боку серебристые поцелуи. В деревне говорили, что это поезд-призрак, и что он увозит разбитые сердца — подальше от тех, кто их разбил.

— Встретимся в полночь?

— Конечно, конечно!

И они разбегались по домам.

После ужина деревню обнимала колдовская тьма. Было так тихо, что казалось, вот-вот услышишь, как у яблонь рождаются первые яблоки, а мамы и бабушки перед сном думают, как в августе пустят их на компот. Старые дома закрывали большие глазищи и отправлялись в неведомые людям сны — возможно, о прошлых жизнях, где дома были замками, пещерами или руинами. Дома засыпали, а пузатые жуки барабанили в окна, будто их забыли впустить.

Чтобы ускользнуть из комнаты, нужно было с вечера приставить лестницу прямо к окну. Все было готово; Алиса распахивала цветастые занавески и ставила босую ногу на деревянную перекладину. Кеды болтались в зубах, подхваченные за шнурки, и девочка с прытью ночного грабителя съезжала вниз.

Дуг ждал Алису в кустах, приплясывая от новостей.

 — Ты слышала, что у Бейтсов сбежал пес?

— Но как? Он всегда был привязан! — испугалась Алиса.

—Не знаю, — сказал Дуг. — Как теперь на скамейке сидеть? Вдруг прибежит? Он страшный!

Алиса цокнула языком. Питбуль Бейтсов был не просто страшный — он был сущий кошмар. Стоило кому-то пройти мимо дома, пес визжал так, будто ему воткнули деревенские вилы прямо в зад. Глазищи были красные, изо рта текла слюна. Но к Бейтсам по-прежнему ходили в гости: их веранда была сложена из дуба и по вечерам пахла как сказочный лес.

— Мы его найдем! — выпалил Дуг и сам удивился смелости.

— И как же?

— Мы заманим его куском мяса, он ведь всегда голодный! Заманим его, а дальше — хлоп! — Дуглас ударил в ладоши, потом понял, что все-таки пес — не жук, и закатил глаза.

Алиса молчала. Ей тоже не хотелось, чтобы жуткий пес угрожал их тайным прогулкам, тем более лето не такое уж долгое и не хочется потратить его на страх. Ребята сидели в тишине. Лунный свет заливал красный костер на берегу реки. Вагон как обычно стоял в воде, похожий на унылого быка, который отбился от стада.

— Давай найдем, — сказала Алиса. — Ведь если мы его не найдем, тогда он найдет нас.

— Найдет и сожрет! — засмеялся Дуг, — Ням-ням, малыши, бегом ко мне в пасть! Ням-ням, малыши, я наемся всласть!

Дуг сочинял песни на ходу, и этим нравился девочке. Но эта песенка не вселяла уверенности, и Дуг замолчал. Алисе очень хотелось, чтобы Дуглас был смельчаком. Тогда бы она полюбила его не только на лето, но и, наверное, навсегда.

— Мы достанем снотворное и засунем его в мясо, а потом отыщем пса и угостим его — сказала она. — Ты угостишь.

Дуг засиял. План был отличный, оставалось только утащить завтра хорошенький кусок мяса с кухни и лекарства с бабушкиного стола. Отыскать пса не составляло труда: чудище не пропустит наживку.

— Злому псу конец, злому псу конец! — распевал Дуг, пока они шли к дому Алисы.

Вдруг стрекот цикад стих, как будто концерт кончился, умолк и хор, и аплодисменты.

Кто-то преградил им путь. Дети замерли. На дороге стоял пес. Его глотка издавала такой хрип, точно он вылез из ада.

Алиса сжала руку Дуга. Дуг похолодел.

В воздухе повис рык и стук двух маленьких сердец, гнавших ледяную кровь.

Пес выжидал.

— Бежим! — заорал Дуг.

Его крик пронзил тишину, и страх фонтаном ударил из раны. Дети ринулись прочь. Пес с ревом понесся за ними. Они мчались что есть сил, но Алисе вдруг почудилось, что она спит. Время остановилось, ноги стали мягкими, будто она плюшевый медведь, который только лежал на старой софе и никогда в жизни не бегал.

Дуг убегает вперед. Алиса кричит, но он не слышит ее. Или слышит, но уносит свой зад подальше от ночного монстра. Шаги Дугласа исчезают за поворотом, и Алиса остается одна. Она делает последние шаги на ватных ногах и оборачивается. Пес догоняет ее и замирает. Это конец.

— Мистер Бейтс, мистер Бейтс! А вы сами его не боитесь?

— Если собаку бояться, она учует, — сказал мистер Бейтс.

Взрослые пили чай на дубовой веранде, дети гоняли майских жуков.

— Никогда не смотрите псу в глаза. Он решит, что ему бросили вызов. Если пес разозлится, нужно взять в руку что-нибудь потяжелее. И, черт возьми, не поворачивайтесь к нему спиной!

Мистер Бейтс отхлебнул остывшего чая и посмотрел на Алису. Сразу и в мае, и прямо сейчас.

Была не была.

Алиса нащупывает ногой булыжник и быстро поднимает его. Алиса уверена — пес смотрит прямо на нее. Она набирает воздуха… и закрывает глаза.

— Уходи.

Тишина и хрип.

—Уходи и больше не возвращайся. Я кину камень. Там мой дом. Я хочу спать.

Алиса глотает слюну. Со лба по векам льет ледяной пот. Тихая летняя ночь проснулась и с ужасом смотрит на них — на девочку и безумного пса.

Тишина. Алиса открывает глаза.

Вокруг никого нет.

***

Август пролетел быстро, как будто в нем не тридцать один день, а тридцать один час. Алиса и Дуг больше не виделись. Дуглас приходил к дому девочки, звал ее под окном, иногда просиживал там по полдня. Научился плести венки из травы, вставлял туда чертополох и ромашки и бросал на лавке у дома. Алиса не отвечала. Никто больше не видел и пса.

В последнюю ночь августа Алиса выбралась через окно и выбежала в прохладную ночь.

 — Поезд забирает разбитые сердца и увозит подальше от тех, кто их разбил, — сказала Алиса и уверенно зашагала к реке.

На берегу орали лягушки. Девочка спустилась к воде, где обычно грустил вагон. Луна отряхнулась от облаков и направила луч в реку.

Вагона не было. Вместо него Алиса увидела то, чего не ожидала увидеть — а именно, пропавшего пса. Его большая голова торчала из воды у берега. Острые уши цвели среди водяных лилий, вокруг кружились водомерки. Питбуль хотел спастись от жары, но запутался в тине, да так и провел лето, болтаясь в реке. Этот пес собирался ее сожрать — а теперь глядел на нее большими собачьими глазами, в которых отдыхала луна.

Алиса посмотрела псу в глаза. Потом повернулась к нему спиной и пошла в сторону дома.