Девятый выпуск рубрики «Непрозрачные смыслы» представляет прежде не публиковавшийся свиток из сохранившегося архива классика уральского авангарда Сандро Мокши «В Вифлеем плыву павой...». Специальный гость выпуска – поэт, филолог и издатель Руслан Комадей.
Сандро Мокша
При жизни Сандро Мокша (настоящие имя и фамилия — Александр Шмаков, 1952—1996) был ярким персонажем свердловского/екатеринбургского андеграунда, известным своим необычным обликом, специфической манерой поведения, совмещающей внимательное отношение к собеседнику и погружённость в себя. Стихи Мокши в воспоминаниях участников уральского андеграунда обычно фигурируют как дополнение к его образу городского сумасшедшего (см. тексты А. Шабурова и Ю. Казарина), многие к ним серьёзно не относились.
Несмотря на это, у Мокши был круг единомышленников, так называемый клуб «Кульбит», где собирались молодые люди, интересовавшиеся сюрреализмом и экспрессионизмом, дада и русским футуризмом, занимающиеся изобразительным искусством, слушающие фри-джаз и прогрессивный рок. В этом клубе к стихам Мокши относились с соответствующим интересом, считая уникальным не только его образ, но и стихи. Однако «Кульбит» просуществовал всего несколько лет и за это время никак не манифестировал свою деятельность.
В дальнейшем поддерживал Мокшу, помогая ему с публикациями, поэт и культуртрегер Виталий Кальпиди, он был также инициатором издания единственной прижизненной книги стихов «Фрагменты» (Пермь, 1993). За пределами Урала Мокша стал известен лишь публикацией в ленинградском журнале «Часы» (№78, 1988) и статьёй Аркадия Бурштейна «Поэзия? Нет, ритуал», опубликованной в «Митином журнале» (№22-23, 1988).
Обнаружить аналогии поэзии Мокши в уральском андеграунде того времени можно в поэзии «Уктусской школы», но свидетельств о его знакомстве с участниками этой группы или их публикациями нет. Сходные образцы визуальной поэзии и интерес к концептуализации советских идеологем посредством иронии можно найти в работах Б.У. Кашкина (настоящее имя Евгений Малахов). С ним Мокша неоднократно общался и подробно описал его в стихотворном цикле «Погремушкин шоу».
Представленная ниже подборка текстов — публикация одного из свитков Сандро Мокши, подаренных его двоюродному брату Андрею Чукашину. Форма свитка была важна для Мокши. Именно свитки с посвящениями он дарил своим друзьям и знакомым. На данный момент обнаружено пять свитков и несколько разрозненных фрагментов из них. Свиток – это форма, при которой читающему недоступно ни начало, ни конец, только тот участок, на котором фокусируется взгляд. Таким образом, свиток является эквивалентом бесконечно разворачивающегося пространства.
Для прояснения роли свитка в поэтике Мокши я использую понятие, заимствованное из работ Василия Налимова: «семантический континуум».
Объёмное семантическое пространство текстов Мокши, состоящее из диалектизмов, жаргонизмов, терминов, зашифрованных цитат как из советской, так и из неподцензурной литератур, имён музыкальных деятелей и названий их произведений, советских героев и т.д., раскрывается тем не менее не как «дада-воронка», втягивающая в себя обломки культурных, политических и иных дискурсов, но как пространство, специфически маркированное. При анализе отдельных стихотворений видно, что в каждом из них доминирует один или несколько семантических кластеров, остальные вступают во взаимодействие с основными. Такими кластерами могут быть: христианство, жертвенность, сексуальное насилие, продовольственный дефицит, героизм советских солдат в ВОВ и др. Основной кластер задаётся обычно в начале текста каким-то ключевым словом. Примыкающие к нему слова и словесные группы связываются с помощью фонетических соответствий. Это подкрепляется и на уровне графики, когда сходные по буквенному/звуковому составу слова/части слов находятся друг под другом. Следовательно, семантический континуум, разделённый на кластеры, упорядочивается горизонтально с помощью фонетики, а вертикально с помощью графики.
Предложенный выше подход является лишь одним из возможных, позволяющим видеть в текстах Мокши достаточно сложную структуру и тонкую работу с различными уровнями языка.
За более детальной биографией одного из самых неординарных представителей уральского андеграунда 1980-х годов Сандро Мокши (Александра Шмакова) можно обратиться к послесловию Руслана Комадея, сопровождающему первое издание свитков, здесь же хочется указать на несколько особенностей данного текста. В указанном издании, выпущенном несколько лет назад, уже довольно четко прослеживается особенность письма Мокши – это обращение к фольклору, а также использование множества псевдонимов. В данном свитке коннотация главного псевдонима поэта «Мокша» (от «мо́кша» произведено «Мокша́н» – «вид лодки на реке Мокше») приобретает дополнительные грани: мы читаем свиток «В Вифлеем плыву павой» как поставангардный эпос, в котором герой движется на лодке в священный город. Здесь просматривается родство с поэмой Хлебникова «Ладомир» (Но с алыми крылами лебедь / Летит из волн свинцовой вьюги. / Цари, ваша песенка спета. / Помолвлено лобное место. / И таинство воинства — это / В багровом слетает невеста), также неожиданно проскальзывают отсылки к эпическим текстам поэтов-шестидесятников (например, «Братская ГЭС» Евгения Евтушенко, схожая не только по типу рифмовки, местами используемой Мокшей, но и по эпическому полотну), а также одного из самых главных текстов Средневековья – Старшей Эдды («Поездка Брюнхильд в Хель» из «Песен о героях»), скандинавского эпоса, аллюзиями и элементами которой пронизаны множество свитков Мокши.
Одним из самых интересных моментов является работа Мокши с языком: данный свиток на последних страницах переходит в заумную глоссолалию, которую можно читать как через семантические, так и акустические особенности. Интерес заключается в том, что у Мокши языковая глоссолалия, будучи составлена из различного рода англицизмов, францисканизмов и элементов жаргонной речи 1990-х годов в отличие от предшественников приобретает не деструктивный, а конструктивный характер. В результате мы видим эпическое полотно, в котором выгибающийся наизнанку язык не расщепляет, а вводит в пространство акустического шума, по прочтении оставляя цельную картину созданного поэтического мира.
Пожалуй, сложно что-то прибавить к предыдущим комментариям – к тому же критическое (или, как в этом случае, стремящееся им перестать) многословие становится как-то не к месту перед поэтическим потоком Сандро Мокши, чье дионисийское бурление сметает какие-либо определяющие построения. Стоит учитывать и то, что построенный на ассоциативных связях и внутренних рифмах выверенный в своей спонтанности текст Мокши представляет своеобразный артефакт, слепок андеграунда. Случайно ли или же в этом существует некая закономерность, но в архивных выпусках «Непрозрачных смыслов», представленных за этот год можно проследить красной нитью проходящую в творчестве андеграудных авторов сосредоточенность на возможностях «ассоциативного» письма. И тем самым между Мокшей, Зверевым и Улитиным возникает ассоциативная связь. Пускай даже призрачная и надуманная, но содержащая в себе живой (не без толики юродства) творческий потенциал: другой ассоциации и не быть.
В Вифлеем плыву павой...
СМ брату Андрею
с любовью!
<Сашко>
КОНТРОЛЬНАЯ ПРАВКА
начало файла 7
***
В Вифлеем плыву павой…
Эс. Эм. Эн.
С. М. Н.
Сандро Мокша Неизвестный
_______________________________
File Number 7
***
В Вифлеем плыву павой
на волне покорный паводку
на валторне играя
по горячему следу героя
вихрем гонимый
покорив мель, мыс и риф
если музыка «фри» –
это значит «свобода»
тезис за́чат теологии ода
то телега, то тога
быть букашкой недолго
так бы с каждым, но только
метит карты не он
мутит воду, потом зажигает неон
будет хлопать долго в ладоши
только это будет не он
это будет другой с лицом урода
уроженец оружейной роты
пораженец бисексуальности
среднего рода у́ха и рада
ты:
медленно, но верно действует наука
и Кириллу шепчет: «Не уходи… Поверь мне<,>
повернись, чтоб увидать:
в эфире женщина» – с чем можно поздравить
провидца, но вместе с тем это и беда
эпистолярий поэта эпос прерывистой речи –
вот с чем
мой чемпион пришёл в этот мир и увидал
в предвиденья призму грёзу легчайшую
в ветреной чаше абстракций
LED ZEPPELIN
в Гренландии брёвен
в гремучести будней
сняв цепи с них будем
«сегодня» сердито утрамбовывать
Вперёд! Белая Гвардия
к берегам неоткрытой Арктики
к пингвинам-цеппелинам с цепью длинной
спасибо за горечь
Турксиба!
особо – за девичий глаз
по зоб в грунт знакомым
мазуриком закопан – мать твою!
и воровским законом закован
за ко́му пью!
за му́ку
за мукомолье, о комита́с!
замками закуют собаки нас
цепами замордуют
аз память
атакую
зубами
строф в дику́ю
строг дипкурьер
без бога в нетях
худых кур ел
он плохо кончит
но проповедью прочих
поп проймёт
в пропорцию
на фронте пироксилина
напротив Пиросманишвили
Швейк пан Йозеф
Виссариона сын Иосиф
сухое семя о земь бросит
такое время
и неотразимо
в России до сей поры
воняет керосином
и селитрой
Веселится весь народ!
Нынче в поле недород
В небе ж хнычет водород
Бомба- баба опалитта!
Я вбурю внапробны
пряник
прямо
в ярь
врубив Геро́
сродни огромной
страны брандспойт
сранц – пушку спой!
ямщумчик, трогай!
Ябло́ньски
в снег стеклом успев
владей им
венчан Чан-Кайши успех
***
Час жизни джаз
я брызнул в вас
и вспыхнули
язык-весы
дрожащих букв
зача́в мозжес
забуду
высоких всех
закинув у́ду
в удушья водоём
с тобой вдвоём
ватрушки ем...
вдруг Тришка прогремел
не трогай мездру
немного – и могила между
и МУГа Гумилёва ухо
бу-бу бумаг хуа́
и холод гуманоид
хохот йи
лежит пехота
блестит ди-сталь
и хлещет водка
ты где достал?
Я стал булгаком
в устах наро…
дного куранта
одного
Расти грана…
та-та тотальная
постигнешь бук…
вульгарную
раздаришь так
и станет пухом
тебе земля
сибирский я
симбирский волк
а больше ни прибавить,
ни убавить
Не бойтесь
блоки памяти
построчно править,
парни,
в этом хлебе – жизнь
редактора
редуктор я
блакитным покрывалом
скроет
от нескромного
оно
взора
взорвавшего закон
вора
Вломи во лбу
звезду заплаканных Голгоф
до сей поры они над сном
глумятся
Я – токарь голубых кровей
а ты проверь
сигнальный текст
сексот, обструктор
и радец
***
И хрен зинзелло харакири
в ти́ре
характерно
хотел конкретно выразить
в сортире
вздор делил
сардиний
зардевшись
зародившись в девку
орде отпор!
в воде мотор
и вот фортуна
в субмарине
и верх духовным овладел
я грел ряда́бо бог хотел
меня оставить без еданта
для красоты возгрел Andante
да попадал не в тот отдел
заку́пор дал отказ идальго
и даль горела… тут прозрел
и ко и по и покупая
кой уф ру ганга э фой е
лёг лаг а гланды о́вва гладь
гёл галл ждала альтисса кофь
ел я вафлю́ любя хвалить
её любовь
юле наглеть и греться позволяя
кюре брик даун в день Гиляя
юристо грязн ти карьерисс
стыдись комка
катись под хомку
а кончил – шамм!
ду кэш, папа́
бекеша хавная попалась
тебе депеша ша-на-на
забавно очная жена
на-на!
Яга ага я
прозрачная Аглая
а главное ж – нога
точёна
о в молоке моя
мочёная
О Пелагея!
Она поёт: «Фармакопея»
тебе цена – копейка
бе-це на дца забей
эм-це цад на ей бза
зови бетэ
виз о бетон
сифонь в бидон
бетэбатон
е-тэпотом
это ты
подон-ок
кодо́ иду
купи-каДон
о Купидон
Оку куо́
в мечте а то
почтипацел
бортом
бетэ урдэ
храбр он
Харон бетэ
паром беды
хроно-метр рды
ружья жар дыр
ур дэ е дэ у дым
пожар джордан
сошёл уже
д ´ рож ба хро жжо
суда удар бредэ жу э!
тэби́ бухай бетэ
клейпай
утан жую
жидэ
и то́би экт айн-цвей
щих э
тихонько бэби спи моя
щёк йе
и хо хэ ху миль-йонь
легонько бэби-ко а понь
ял вэл не лгал
так дал ме бо
кщё я а плэ й
о бэби
пио нэ
р
ви
ко́
би-би
пи-пи
сись и
пер
р
око́
куо́-коо
у ок
о кук о кок
ни р-р
эм и́б’э нг
пн хэ дэ́ дэ
мэн тэ дэ́
энн эн тэ
тэ эм
антенн
энд э
тэ тэ тандем
так делай
стэкс
тэкс
экс
кс
с-с
Сан Мишель Иллюзионист Мокша #8.25| 26/VII – 90 г.
Автор иллюстраций: Ольга Машинец. В основе иллюстраций использованы фотографии 1995 года из архива екатеринбургского фотографа, культуртрегера, галериста Эдуарда Поленца.
