Начало истории о жизни и правлении царя Ивана Горбатого читайте в предыдущей статье.
Выход к морю
Что хотел Иван Третий от брака с Софьей Палеолог? При всей красе молодой византийки, явно, не любовных утех!
Мы уже упоминали какие надежды Иван Горбатый возлагал на этот брак. Он ожидал многого. Армию он создал. Земли дворянам роздал, крепостными наделил. Численность армии увеличил. Но не было у него главного для армии тех лет — хорошей артиллерии. Для этого ему нужны были итальянские военные специалисты. А для этого — улучшения отношений с папой римским
С порохом, кстати, больших проблем не было. Уважаемый читатель! Вы, надеюсь, знаете, что китайское изобретение, порох, по тем временам делался из природной серы, селитры и древесного угля. Сера и селитра у Ивана имелись «под боком». Естественные месторождения были и в западной Сибири, и в Поволжье. Древесного угля было навалом. Хуже было с пушками. Немногочисленные тюфяки, ручницы и ручные бомбарды, в основном, импортного производства, конечно, имелись. Но мало! И они не могли помочь решению глобальных задач, поставленных Иваном перед своей армией: выходу к морю, захвату Волги и оккупации районов производства пушнины.
Для артиллерии нужны были и пушкари-артиллеристы (их на Руси почти не было), и опытные литейщики, способные отливать пушки. Наши могли лить колокола, но литьё колокола и пушки — не одно и то же. Уязвима была и столица Ивана — Москва. Стены, построенные ещё при Дмитрии Донском, сильно обветшали. Пытались их ремонтировать, да неудачно. Требовалась полная реконструкция. Для этого тоже нужны были военспецы — фортификаторы. Причём иностранцы.
Но, возразит внимательный читатель, на Руси, ведь, были спецы-каменщики! Да ещё какие! На Псков или Новгород посмотрите! Не стены! Стенищи! Массивные! Ни пушкой, ни гранатой не прошибёшь! Зачем нужен для строительства стен иностранец? Не нужен!
Ошибаешься, уважаемый читатель! Знаешь, чем иностранец-фортификатор лучше нашего? Тем, что он не разболтает секрет строительства крепости тому, кому не надо. В первую очередь — своим, русским. Похода на Москву итальянцев или ливонцев Великий князь не боялся. Считал это нереальным. А вот похода новгородцев, псковичей или тверичей очень боялся! Потому из Новгорода, Пскова, Твери (да вообще из любого крупного русского города) фортификаторов-то и не брал!
Всех нужных специалистов по пушкарскому делу и строительству крепостей Иван Третий от папы получил.
Со стороны Ивана тут же последовала благодарность.
В 1471 году он нанёс удар по Новгороду, главному конкуренту ливонских купцов на Балтике. Этот удар соответствовал и планам самого Ивана. В результате удачной для Москвы войны с Новгородом, в результате победы в битве на Шелони, Московия получила Двинскую пятину, вышла к Баренцеву морю, «разрезала» пополам новгородские земли, что несказанно облегчило как продвижение московитов в «пушные» районы, на Север и в Сибирь, так и начало непосредственной торговли пушниной с Европой по морю.
При этом основным торговым контрагентом Руси стала католическая Дания. Дания тогда — это не то маленькое европейское государство, обладающее, правда, большой-пребольшой Гренландией, которое мы знаем. Тогда — это северная сверхдержава. Датчанам принадлежали в то время и современная Исландия, и Норвегия, и Швеция, и Финляндия. С такой Данией можно и нужно было дружить и выгодно торговать. Что и начал делать Иван Горбатый. И не только торговать. В 1494 году, когда непокорные шведы восстали против датского гнёта, Иван заключил союз с датской короной и ударил по повстанцам с востока. Восстание было подавлено датско-русскими войсками. Позже у Ивана даже созрел план женить своего сына Василия на датской принцессе, но что-то не задалось. План остался нереализованным. Подобные отношения с крупнейшей католической страной севера Европы ещё больше подталкивали Ивана к сотрудничеству с римским престолом.
В 1478 году Москва полностью оккупировала территорию Новгородской республики и через земли бывшей новгородчины вышла к Балтийскому морю. Вечевому колоколу, символу независимости Новгорода, «вырвали язык» и доставили «пленника» в Москву на переплавку.
Чуть позже, в 1481 году был заключён обещанный папе десятилетний мир с Ливонским орденом.
При этом Иван Третий рассматривал соглашение с папой по-мафиозному: только как соглашение с кланом делла Ровери, а вовсе не как соглашение с папой, лидером католической церкви. Великий князь относился к папе, как к сицилийскому дону. Потому при Сиксте IV соглашение соблюдалось, а стоило папе смениться, стоило в Риме прийти к власти клану Борджиа, как началась война Московии с Ливонским орденом 1501–1503 годов. Не очень удачная, кстати, для Московии. Сначала ливонцы били наших, потом наши ливонцев, потом наоборот. Однако к власти пришёл папа Юлий II (из клана делла Ровери), из Рима рыцарям последовал окрик, и, несмотря на победы, рыцари заключили с Москвой мир. Без аннексий и контрибуций. Договорённость продолжала действовать.
И её основой оставались итальянские военспецы.
Что делали привлечённые в Россию итальянцы? Забегая вперёд, сразу скажу, что орудия для армии Ивана лили итальянцы, артиллерией командовали итальянцы, инженерно-строительными войсками командовали итальянцы, крепости строили тоже итальянцы.
Но о приключениях итальянцев в России поговорим отдельно.
От первого Рима — третьему. С любовью
Самый известный итальянец в ивановской России, замечательный инженер и литейщик, создатель дверей Собора святого Петра в Риме, один из строителей замка Сфорца в Милане, архитектор мостов через Дунай в Будапеште, преследовавшийся на родине за фальшивомонетничество, Аристотель Фьораванти, прибыл в Россию в 1475 году и обрёл здесьне только защиту от уголовного преследования, но и вторую родину.
Больше всего католик Фьораванти известен у нас как строитель замечательного Успенского собора в Кремле, главного храма православной России. До него обветшавший храм пытались реконструировать наши, но неудачно. Уже готовый храм обвалился. Пытались пенять зодчие на некое «землетрясение» и т. п. стихию. Но некоторые честные летописцы прямо пишут: «известь была не доброй». Халтурили при замесе извести. Царь тех зодчих прогнал, может, казнил (кто ж знает!). Поставил работами руководить Аристотеля. Тот справился. До сих пор стоит красавец-собор!
Однако Аристотелевы таланты Ивану были нужны не только и не столько для храмостроения. Ивану был нужен военный гений. Мало кому известно, что Фьораванти был одним из командующих русской армией. Аристотель командовал артиллерией Ивана Третьего во время похода на Новгород в 1478 году и, возможно, при походе на Казань в 1482 году, а также руководил понтонными работами при переправе через Волхов, то есть был, наверное, первым командующим русскими инженерно-строительными войсками.
Под конец жизни Фьораванти прорывался уехать назад, в Италию, но Иван его не отпустил. Тот слишком много знал. Аристотеля арестовали, подержали пару лет в тюрьме, дали понять, что жить в России ему до смерти, а потом отпустили, восстановив в правах, деньгах и должностях. Очень по-русски.
Не менее известный итальянец, Пьетро Антонио Солари, был главным архитектором Кремля. Родом Пьетро был из итальяноговорящей части Швейцарии. В Италии был известен как один из миланских архитекторов, тоже (как и Фьораванти) участвовал в строительстве замка Сфорца. Пьетро Антонио прибыл в Москву в 1490 году вместе с группой специалистов: своим подмастерьем Цанантонио, специалистом по литью орудий Джакобо, а также группой итальянских ювелиров.
Пьетро Антонио Солари должен был решить две крупные фортификационные задачи. Первое. Ему поручили построить кремлёвский донжон, самую укреплённую часть кремлёвского замка, господствующую башню. В качестве таковой в Кремле всегда была Боровицкая (Предтеченская) башня с мостом, располагавшаяся на высоком Боровицком холме. Даже сейчас заметно, что комплекс Оружейной (Конюшенной) и Боровицкой башен, возведённых в 1490–1493 годах, представляет собой как бы крепость в крепости, неприступный внутренний замок в Кремле, построенный по лучшим канонам европейского замкостроения.
Второе. Пьетро Антонио Солари отвечал за строительство самой «опасной» стены Московского Кремля — восточной. Именно с этой стороны штурмовали Кремль отряды Великого князя Литвы Ольгерда (тогда спас москвичей от поражения только удар в тыл литовцам отряда Владимира Серпуховского и Боброка Волынского), и отряды Тохтамыша (тогда Москву взяли, ничего москвичей не спасло). Однако именно эта стена «требовала» максимального внимания и как торговые ворота первопрестольной: именно там, рядом с восточной стеной, шёл основной городской торг, располагалась торговая Красная площадь. Одним словом, перед Солари встала трудная задача: и стену укрепить, и торговлю не порушить. Он её блестяще выполнил.
Перед кремлёвской стеной был вырыт глубокий ров (до 6 метров глубиной). Рытьём и укреплением рва руководил миланский фортификатор Алевиз Старый. Сама же стена в 1490–1492 годах была укреплена тремя крупными башнями с воротами, мостами и тайным колодцем на случай осады: Никольской (там и был колодец), Спасской (Фроловской), Константино-Еленинской (Тимофеевской) и тремя малыми башнями без ворот: Набатной, Угловой арсенальной (Собакиной) и Сенатской (так эта башня называлась с XVIII века, а как эта башня называлась во времена Ивана Третьего — неизвестно). Эти башни и этот ров хорошо защищали восточную стену, а мосты не мешали торговому люду ходить из Кремля на Красную площадь и обратно.
Угловую башню восточной стены Кремля — Беклемищевскую (Москворецкую) — в районе современного Васильевского спуска, а тогда рядом с бродом при соединении рва и Москва-реки строил уже другой итальянский архитектор, выходец из Милана, Марк Фрязин (он же Марко Руффо).
Сначала именно ему поручили укреплять Кремль, что он и начал делать в 1487–1488 годы (он, кстати, спроектировал Спасскую и Никольскую башни). Однако после приезда опытного фортификатора Пьетро Солари, Марку Иван Третий доверил более важное дело. Что же может быть важнее обороны? — спросите вы. Отвечу — строительство специального здания для хранения казны и приёма послов, для реализации важнейших функций государства — фискальной и внешнеполитической. Марк Фрязин построил, к сожалению, не дошедший до нас Казённый двор и парадную Грановитую палату дворца Ивана Третьего, прекрасный памятник каменного зодчества XV века.
И, если Марк Фрязин помогал Пьетро Солари укреплять восточную стену Кремля, то, в свою очередь, Пьетро Солари помогал Марку строить Грановитую палату. Вероятно, строил её фортификационную часть.
Преемником скончавшегося в 1493 году Пьетро Солари на посту главного архитектора Кремля стал миланец Алевиз Старый, Алоиз Карезано. Именно он был главным строителем дворца Ивана Третьего и опочивальни царицы. В том дворце, был зачат и выпестован будущий царь Василий Третий, там же потом поселилась красавица литовско-татарского происхождения Елена Глинская, и ею в том дворце, возможно, был зачат уже от Василия будущий Иван IV, Грозный. Дворец-дом-крепость царей. К сожалению, дворец до нас не дошёл. Дошло до нас единственное творение Алевиза Старого — Троицкая (Ризположенская, Знаменская, Каретная) башня, основное фортификационное сооружение северной стены Кремля.
Ещё один великий итальянский архитектор, работавший в Кремле во времена Ивана Третьего, — Антонио Фрязин. Антонио Джиларди. Архитектор-то он архитектор. И действительно великий — построивший на южной стене Кремля в 1488 году Водовзводную (Свиблову) башню и в 1485 году Тайницкую башню (с тайным подземным ходом к Москва-реке на случай непредвиденного бегства вип-персон из Кремля). Но это, увы, было его «прикрытием». Его посла, шпиона и соглядатая, «работавшего», скорее всего, не только на Ватикан, но и на Венецианскую республику (что неудивительно, ибо Павел II, предшественник Сикста IV, при котором начались переговоры о свадьбе Ивана и Софьи, был родом из Венеции). Вместе с Антонио шпионил и его дядя, Иван Фрязин. За свою нелегальную деятельность оба поплатились. Они были раскрыты русской контрразведкой — Иван Фрязин посажен в тюрьму, а Антонио (видимо, учитывая заслуги перед царём) всего лишь выслан из страны. Правда, потом вернулся и был прощён.
В самом конце царствования Ивана Третьего из Италии прибыли ещё два зодчих: Алевиз Новый и Бон Фрязин, но об их деятельности мы поговорим, рассматривая царствование Василия Третьего….
…Я очень люблю московский Кремль. Я часто бываю в Кремле со своими детьми, с женой, изредка один. Я очень благодарен всем тем итальянским зодчим, которые подарили мне и всем нам зубцы и башни, ворота и мосты — всё это величественное сооружение. Я представляю, как они, оторванные от тёплого моря и гор родной Италии, привыкая к московским морозам, ржаному хлебу, русскому неуюту, к конопляному маслу вместо оливкового, к медовухе вместо фалернского, не роптали, а создавали гениальные архитектурные творения. Я вижу, как они искренне делились с Русью частью своей итальянской души. Они выплеснули эту душу на московские улицы. И теперь я знаю, что без духа Италии немыслим дух Москвы. Без мятежного духа фра Дольчино, наверно, не было бы мятежного духа Аввакума и Морозовой, а без свободолюбивого гения Тициана, возможно, не было бы той свободы кисти, что была у Рублёва или Дионисия. Без мечты Леонардо о крыльях не было бы Сикорского и Королёва. Я знаю, что унии русской и католической церквей не состоялось. Но я вижу, что красота католических итальянских храмов соединилась в Москве со строгостью русского православия.
И я не могу считать Аристотеля, Пьетро, Алоиза, Марко, Антонио и других каменных дел мастеров итальянцами. Для меня они — великие русские зодчие. Они — русские. Такие же, как великий русский полководец шотландец Барклай де Толли. Как великий русский мореплаватель датчанин Витус Беринг. И как многие другие иностранцы, верой, правдой и душой служившие моей Родине. Они — часть русской славы…
И ещё. Я от имени русских потомков прошу прощения у Аристотеля Фьораванти за заточение, что он пережил в Московии. И я прощаю Антонио Фрязину его шпионаж в пользу Венецианской республики.
Продолжение истории Ивана Горбатого читайте здесь.
