Вооруженный и политический феминизм в Рожаве: как курдским женщинам удалось отнять власть у патриархального милитаризма

Сирийский регион Рожава — это наглядный пример современного либертарного общества, в котором более двух миллионов человек сосуществуют без государства. Несмотря на постоянные столкновения с Турцией и исламистами, курдам удается строить социум, основанный на прямой демократии, кооперативной экономике и гендерном равноправии.

В книге «Цветы пустыни: 10 лет революции в Рожаве», вышедшей в издательстве «Напильник», собраны исследования об истории и практиках курдского движения. Публикуем текст о женской борьбе за свободу и справедливость — начиная с участия в боевых отрядах и заканчивая созданием коммун, где женщины открыто выражают свое мнение и принимают политические решения.

Оксфордская гендерная социологиня Дилар Дирик и курдская активистка Махваш Шейхи рассказывают, как в Рожаве борются с патриархатом и формируют автономную женскую армию? каким образом механизм самообороны «теория розы» помогает защищаться от насилия, не скатываясь в милитаризм? благодаря чему реализуется принцип гендерного баланса во власти? в чем заключаются недостатки курдской системы? и почему равенство полов — это не только этический вопрос, но и важный аспект развития общества?

Самооборона курдских женщин: вооруженная и политическая

Для автономии характерно непривычное для Ближнего Востока участие женщин в военной и теперь уже гражданской жизни (ЦАХАЛ‌ не в счет). 40% закреплено за женщинами в советах, один из сопредседателей Сирийского демократического совета, гражданской зонтичной структуры Рожавы — всегда женщина. В Рожаве пропагандируется жинология — феминизм с особым ближневосточным колоритом, воспевающий борьбу за эмансипацию и женское боевое братство. Курс был принят движением на рубеже XX–XXI вв., когда оно было на грани уничтожения из-за того, что большая часть мужчин-революционеров оказалась в тюрьмах. В этом можно найти аналогии с революционерами российского XIX в., когда число женщин-участниц росло пропорционально репрессиям и ссылкам мужчин.

Кандидат социологических наук Дилар Дирик занимается гендерными исследованиями в Оксфорде, в 2022 году у нее вышла книга Kurdish Women’s Movement: History, Theory, Practice («Курдское женское движение: история, теория, практика»). В 2015 году она рассказала читателям Internationalist Commune о том, как участие женщин в войне против исламистов и режима Асада привело к потере земли под ногами у патриархата. Общество, а в особенности женщины, по мнению Оджалана‌, должны быть самими собой, по-курдски xwebûn. И это в том числе, увы, в условиях войны и турецкой агрессии приходится делать через взятие в руки оружия.‌

Ловушка монополиста

Женщинам, особенно на Ближнем Востоке, больше недостаточно «осуждения насилия», ведь насилие стало постоянной составляющей нашей жизни, а наш мнимый (или сконструированный) статус жертв используется империалистами как оправдание того, чтобы идти войной на наши сообщества. Возвышение «Исламского государства» показало, к чему приводит полная зависимость от мужчин и государственных армий: ни к чему иному, как к планомерному уничтожению женщин. А значит, необходим механизм радикальной самообороны.

Ход борьбы Курдского освободительного движения основан на принципе «оправданной самообороны» и подразумевает также создание «низовых» социальных и политических механизмов, которые могли бы обеспечить безопасность общества не только в узком, физическом смысле.

В природе живые организмы, например розы с шипами, развивают свои механизмы самозащиты не для нападения, а для сохранения жизни.

Абдулла Оджалан, идеолог Рабочей партии Курдистана (РПК), называл это «теорией розы».

Чтобы общество могло выработать подобный механизм защиты, не скатываясь при этом в милитаризм, оно должно отказаться от имитации государствоподобных моделей силы и стремиться вместо этого к защите ценностей коммуны, получая силу «снизу». Общество, а в особенности женщины, по мнению Оджалана, должны быть самими собой, по-курдски xwebûn. Только осознавая свое существование и его значение, человек может провозгласить свое право жить, защищать себя и сообщество. Это должно основываться на обществе, принимающем участие в политике, обладающем самосознанием, разумном и активном обществе, основывающемся на этике любви к своему сообществу, в которую включены такие фундаментальные ценности, как стремление к освобождению женщин, а не ориентация на закон, установленный капиталистическим государством и его аппаратом. Идеологическая позиция, провозглашающая защиту жизни перед лицом армии смерти, сделала Курдистан местом паломничества для женщин и антисистемных движений со всего мира.

Мы пойдем другим путем

Вооруженные силы Рожавы — отличный пример того, что самооборона может работать без иерархии, контроля и доминации. Даже в разгар войны курдские отряды народной самообороны YPG, их женские бригады YPJ и силы внутренней безопасности Асайш, фокусируются на идеологическом образовании. Половина усилий направлена на продвижение идеи гендерного равенства. В учебных академиях бойцам объясняют, что месть не является их целью, а их мобилизация — следствие военной необходимости. В академиях Асайш разрабатывают систему, при которой эта организация могла бы отказаться от оружия и принять на себя роль медиатора в возникающих в коммунах конфликтах. При этом конечная цель — полный роспуск «Асаиш» и создание «общества этической политики», которое смогло бы решать возникающие в нем проблемы без участия каких бы то ни было сил внутренней безопасности.

Асайш не называют себя полицией, чтобы подчеркнуть, что они служат не государству, а народу, так как они сами из народа. Здание их академии в городе Румелан ранее использовалось спецслужбами Сирии. Некоторые из нынешних студентов академии уже бывали в нем в качестве политзаключенных сирийского режима. Командиры избираются товарищами по подразделению на основе их опыта, приверженности делу и желания брать на себя инициативу. Идея лидерства в духе жертвования — это причина, по которой многие погибшие на поле боя бойцы YPG/YPJ были опытными и популярными у товарищей командирами.

«Самооборона — это радикальная попытка отнять власть у патриархальной милитаристской системы, и женщины должны стать вооруженным авангардом самообороны новой, красивой, самоуправляемой, свободной и справедливой жизни» / Иллюстрация: Линза

Для женщин самооборона тем более является вопросом жизни и смерти. Езидки‌ из Синджара, которых безответственные СМИ изображают как пассивных, жалких жертв, теперь отказываются от навязанного им образа жертв насилия и формируют автономную женскую армию YPJ-Синджар по модели YJA Star (женское боевое крыло РПК) и YPJ. Параллельно езидки формируют автономные органы самоуправления.

Неслучайно первые регулярные армии возникли в эпоху накопления экономических излишков, когда также институционализировались патриархат и протогосударственные образования.

Национальные государства обеспечивают свое выживание, разделяя сообщества, создавая дух паранойи и ксенофобии там, где народы мирно сосуществовали столетиями.

Поэтому, если мы стремимся защитить общество, мы должны противостоять нападкам на общество еще и философскими методами. Все-таки иерархические системы изначально возникают на уровне сознания.

Оппозиции мужчины-женщины, общество-государство и человек-природа используются, чтобы представить иерархические отношения как естественные. Томас Гоббс использовал принцип «человек человеку волк» (homo homini lupus est), чтобы оправдать существование Левиафана, который называют государством. Этот принцип приводит к практике стиля «большого брата» в современном мире. Мы должны сопротивляться фашистской интерпретации истории, очерняющей общество и объективизирующей природу, и искать практические решения общественных проблем с помощью «социологии свободы», основанной на опыте угнетаемых.

Чтобы бороться с расистской концепцией национальных государств и их ментальных и физических границ, общество должно укреплять сформулированный Оджаланом принцип «демократической нации», чтобы отделить идею нации от бессмысленной этнической идентичности и чтобы укрепить более значимую этическую общность, основанную на таких принципах, как свобода женщин, особенно в эру «Исламского государства». Революция в Рожаве, в ходе которой курды, арабы, ассирийцы, туркмены и чеченцы вместе пытаются создать альтернативную государству систему, основывается именно на этом принципе.

Самооборона должна быть борьбой не только «против», но и «за», особенно на Ближнем Востоке, где в немыслимых масштабах практикуются все формы насилия. Самооборона — это радикальная попытка отнять власть у патриархальной милитаристской системы, и женщины должны стать вооруженным авангардом самообороны новой, красивой, самоуправляемой, свободной и справедливой жизни.

Самооборона вкупе с революционными идеями способна произвести радикальные изменения в обществе.

Революция в Рожаве и ее модель «демократического конфедерализма», как ее определял Оджалан, является прекрасным примером силы людей.

Боец Отрядов народной самообороны Амара из Кобани сказала мне: «Курды вновь появились на исторической арене, но в этот раз — с системой самообороны и самоуправления, в особенности для женщин, которые теперь, спустя тысячелетия, впервые пишут свою собственную историю. Наши философские взгляды заставили нас, женщин, осознать, что мы можем жить, только сопротивляясь. Наша революция куда больше, чем эта война. Чтобы добиться успеха, крайне важно знать, за что ты сражаешься».

Будет ли феминизм на Ближнем Востоке

Махваш Шейхи (родилась в 1966 г.) — уроженка города Камышло на северо-востоке Сирии. Инженер-электрик и гражданская активистка, она была среди основателей Komela Şawîşka — одной из первых женский ассоциаций в Сирии, созданной после революции 2012 года. Ассоциация активна и по сей день, она фокусируется на поддержке женщин в различных областях — интеллектуальной, политической, экономической. Это интервью с актвисткой, стоявшей у истоков женского движения с самого начала революции и прошедшей вместе с женщинами Западного Курдистана весь путь от полигамии, хияра (принудительный брак между двоюродными родственниками), выкупов и прочих патриархальных «радостей» — к равноправию. Шейхи встретилась в 2017 г. с Syria Untold, чтобы рассказать изданию о расширении и поддержке прав женщин в Демократической федерации Северной Сирии, а также о том, какие есть шансы увидеть масштабную феминистскую революцию на всем Ближнем Востоке.

— Какие из достижений в области прав женщин в демократической автономной администрации вы считаете самыми важными?

И в теории, и как мы можем судить по законам и общим принципам, издаваемым демократической автономной администрацией, достижения весьма заметны. Как женщины и гражданские активистки, мы взывали к расширению наших прав, даже не надеясь на то, что будем услышаны. В отличие от действующего сирийского законодательства и, в частности, Закона о личном статусе, по большей части основанного на исламском шариате, судебной практике Ханафи и других исламских источниках, демократическая автономная администрация одобрила законы, схожие с нормами, принятыми в странах первого мира в отношении прав женщин.

К примеру, женщин теперь не могут принудить к браку, а свадебный дар семье невесты запрещен, так как он превращал женщин в собственность их мужей.

Теперь обе стороны брачного союза должны на равных работать, чтобы обеспечить себя как полноценную пару. Полигамия запрещена. В дополнение ко многим другим позитивным сдвигам в отношении прав женщин свидетельства о браке стали выдавать в соответствии с гражданским законодательством.

Главным принципом, которого придерживается автономия, является принцип равного участия обоих полов во всех институтах. Это в точности соответствует идеологическим установкам и устройству самой партии «Демократический союз». Вероятно, изначально этот принцип был взят из идей курдского лидера Абдуллы Оджалана, в котором предполагается даже управления округами основывать на равном участии обоих полов. Нет ни одного органа партии, в котором не соблюдается данное правило.

Однако, если посмотреть на вещи более приземленно, не все так радужно. Партии удалось мобилизовать и включить в процесс своего функционирования различные маргинализованные социальные группы региона, включая женщин, так как они были вовлечены в военную и политическую жизнь.

Но это изменение не было естественным, во многом оно являлось принудительным и не сопровождалось трансформацией женщин в самостоятельных личностей с их собственными правами, обязанностями и потребностями.

Более того, это никак не было связано с изменениями в социально-экономической системе. Фактически, это было результатом спущенного сверху вниз решения партии о том, что необходимо привести больше женщин в лоно идеологии. Это им легко удалось, это несложно сделать с угнетенными и подорванными в своих устоях массами.

Не были достигнуты ни настоящая демократия, ни экономическое развитие, как и не возникло нормальных условий для обеспечения достойного уровня жизни. Тем не менее все эмансипационные законы были приняты, общество демонстрировало хоть и поверхностную, но открытость к изменениям. По сути это было одним из самых угнетенных на различных уровнях обществ (с классовой, национальной и, в случае женщин, с гендерной точки зрения). Когда эти законы приняли, в семьях начала царить неразбериха, начались неприятности. Но поначалу любое политическое или социальное изменение неизбежно вызывает путаницу и проблемы.

Многие говорили, что эти реформы привели к разрушению института семьи и подтолкнули женщин к бунту. Эти законы, возможно, и ободрили женщин, но не стоит забывать, что продолжающаяся война также была причиной разрушения и разлучения семей — для всей Сирии. Поэтому, независимо от нашего согласия или несогласия с системой, мы должны признать, что хотя бы теоретически она достигла существенных успехов в изменении ситуации с правами женщин к лучшему.

Курды на демонстрации за независимость против Турции и Сирии / AFP

— Как вы оцениваете законодательство, принятое в отношении гражданского брака? Как оно повлияло на людей в этих областях?

По моему мнению, признание гражданского брака является одним из самых важных революционных законов, принятых демократической автономной администрацией. Особенно это верно для женщин-активисток, которые не могли даже подумать о том, что им удастся добиться признания гражданского брака. Не только из-за того, что это казалось очень отдаленной и оторванной от насущных проблем целью, но и потому, что признание встретило бы большое сопротивление в обществе.

Однако в реальности особого сопротивления не было из-за большого этнического и религиозного разнообразия местных (умеренно религиозных) жителей. Но все же изменения, по большому счету, так и остались на бумаге, хотя и было зарегистрировано несколько гражданских браков. В основном они были среди представителей элиты или ради эффектных публикаций в средствах массовой информации.

— Стали ли реже происходить случаи насилия (а также убийств чести) в отношении женщин после того, как местные власти приняли специальные законы для их защиты?

Да, частота инцидентов действительно упала. В целом в регионе произошло увеличение уровня насилия из-за бушующей войны, это не пощадило никого, но уровень насильственных действий в отношении женщин резко снизился из-за повышающейся осведомленности общественности о новых инициативах в области защиты женщин, а также поддержки от демократической автономной администрации.

У меня есть статистика из нескольких бюро социальной справедливости, которая показывает, что в период между 2015 и 2016 годами было получено 1032 жалобы. Они связаны либо с насилием в отношении женщин, либо с тем, что они не получают своих положенных прав, связанных с полигамией, сексуальным насилием, браками с несовершеннолетними, изнасилованиями, хияром, наследованием имущества и прочим. Даже несмотря на то, что это все еще чувствительные темы в нашем регионе.

— Согласны ли вы с аналитиками, которые считают, что Рожава, поставив вопрос о правах женщин на первое место, позволив им политически и социально активизироваться с самого начала сирийской революции, является уникальным в своем роде примером?

Да, я считаю, что опыт Рожавы является уникальным, отличным от других в Сирии, — как в регионах, где хозяйничает режим, так и в «освобожденных» районах. Особенно когда речь идет о принятии законов, касающихся прав женщин, о расширении женских прав в военном и политическом плане.

Это не означает, что женщины наделены правами и возможностями в необходимой мере, так как их расширение подразумевает и расширение в экономическом и социальном плане, и распространение демократии. Я не думаю, что, по-прежнему находясь в состоянии войны, мы можем хвалить или критиковать сложившуюся ситуацию. Обычно такие проблемы пересматриваются в более стабильные времена.

Но в то же время ситуация в Рожаве лучше, чем в большинстве других регионов, особенно тех, которые контролируются исламистскими группировками. Власть исламистских группировок в регионах сильно ударила по положению женщин в тот самый момент, когда женские организации призывали разработать Закон о личном статусе и внести поправки в Конституцию Сирии. Мы обнаружили, что в некоторых [контролируемых оппозицией] районах в школах произошла сегрегация между мальчиками и девочками. Женщины были вынуждены вернуться к домашнему хозяйству, а некоторые и вовсе стали пленницами, как в «джахиллии», в доисламские времена.

Женщин забивали камнями до смерти, а вуаль поверх лица стала официальным символом принадлежности к женскому полу.

Не стану скрывать: такие вещи происходили в регионах, которые мы считали куда более революционными и прогрессивными, к примеру в Дарайе. Одна из моих приветствовавших революцию подруг рассказывала мне, что после некоторых приложенных усилий ей удалось посетить Дарайю для оказания гуманитарной помощи. В то время ни ИГИЛ, ни Фронт ан-Нусра‌ не контролировали этот район. Свободная сирийская армия, на которую мы возлагали большие надежды, остановила и арестовала ее за то, что она путешествовала без махрама (близкий родственник мужского пола). Имейте в виду, что она сильная, взрослая, верующая личность с высшим образованием.

Я рассказала все это лишь для того, чтобы в сравнении показать, что демократическая автономная администрация сделала для женщин. Достижения в Рожаве становятся заметными на контрасте. Чем больше исламистских движений радикализируются в том, что касается прав женщин, — тем больше поддержки женщинам предоставляется в Рожаве.