Ежедневно в мире убивают более 130 женщин, каждая третья за свою жизнь подвергается физическому или сексуализированному насилию, а сотни миллионов девушек планеты подверглись насильственному обрезанию клитора. Проблема гендерного насилия глобальна и может быть решена только публичной оглаской и общественной дискуссией, поэтому задача медиасообщества состоит в том, чтобы освещать проблемы половой дискриминации и просвещением стараться сократить количество новых преступлений, — убеждена сопредседательница Профсоюза журналистов Софья Русова, более 10 лет работающая с темой гендерного насилия.
Как медиа могут помогать решать проблемы гендерного насилия? Публикуем лекцию журналистки, прочитанную для Центра «Сёстры» в рамках недели осведомлённости о сексуализированном насилии, о том, как СМИ формируют искаженное представление о проблеме, почему медиа до сих пор сексистски рассказывают о гендерных преступлениях, как не навредить пережившим насилие женщинам и семьям погибших, какие практики разговора о травматическом опыте необходимо развивать в медиаповестке и как журналистам удавалось добиваться реальных изменений в обществе — от снятия стигмы с пострадавших до ужесточения наказаний для педофилов.
Сексуализированное насилие в разных странах определяется по-разному. Большинство Европейских государств имеют юридические определения изнасилования, основанные на применении физической силы, угрозы применения физической силы или принуждения, а не на отсутствии согласия. Австрия, Болгария, Венгрия, Греция, Дания, Испания, Италия, Латвия, Литва, Мальта, Нидерланды, Польша, Румыния, Швейцария работают на такой модели. Только последние несколько лет стало появляться больше материалов, и подход журналистского сообщества в работе с темой сексуализированного насилия стал более системным. Если раньше, в классическом юридическом понимании, изнасилование определялось очень узко, то сейчас мы видим огромное количество публикаций, которые изменили это отношение.
Многие неоднократно слышали о движении MeToo, но проблема сексуальных домогательств, посягательств и изнасилований вышла на более широкий уровень и открыла дорогу для общественной дискуссии после того, как в 2017 году NewYork Times, NewYorker и Washington Post расследовали случаи, в которых обвинялись работники киноиндустрии, политики, представители шоу-бизнеса. Эти работы были отмечены серьёзными журналистскими наградами, в том числе Пулитцеровской премией, получили широкую огласку, и это дало развитие движению MeToo, в том числе и в России. Сотни тысяч женщин рассказали свои истории, которым поверили, которые стали основой для большой дискуссии мирового масштаба.
В 2021 году BBC много писала об изнасиловании и убийстве Сары Эверард в Англии. Преступление совершил сотрудник полиции, поэтому дело стало очень резонансным. Британские журналисты писали о самом преступлении, следили за судебным процессом, приговором и (что очень важно) за реакцией общества на него. Тогда ещё не были сняты ковидные ограничения и [полицейские] задерживали женщин, которые выходили с требованием эффективного расследования убийства Сары Эверард. BBC описывала все события, которые происходили вокруг этого дела, поэтапно, не отпуская ни на минуту внимание аудитории, всё рассказывала. К сожалению, в российских СМИ часто нет возможности и ресурса вести тему до конца. Журналисты пишут о каком-то преступлении, максимум про суд, и то не всегда. И если мы будем искать в отечественных медиа, чем завершились эти истории, то зачастую не сможем найти, кого осудили, какие меры назначены и так далее. Но любое насилие, преступление против половой неприкосновенности существует в контексте. Важно описывать этот контекст и участников, привлекать экспертов, которые могут давать пояснения, если нет возможности взять комментарий у следователя или информация охраняется тайной следствия. Убийства и преступления всегда порождают общественную дискуссию в нормальном социуме. Так, изнасилование и жестокое убийство Сары Эверард положило начало обсуждениям, насколько британские улицы безопасны для женщин. Со стороны других институтов — некоммерческих организаций, депутатов, прокуроров — эта история заставила высказаться и дать публичную оценку совершённому преступлению самым высшим должностным лицам. Потому что, естественно, более чувствительны к материалам в СМИ депутаты, чиновники, которые зависят от своего общества.
Перед журналистами часто встаёт вопрос срока давности. Стоит ли писать о преступлении, которое было совершено 30 лет назад? Как о нём писать? Это большая проблема, потому что любое издание подвержено перспективе исков о диффамации от человека, совершившего насилие.
Агрессоры очень любят судиться с пострадавшими, выжившими и с изданиями, которые пишут о преступлении. Но за последние годы в некоторых редакциях сформировался пул журналистов, готовых брать на себя риски, доводить темы до конца и даже идти в суд, если будет необходимо, чтобы защитить пострадавшего от насилия.
Журналистам бывает сложно расследовать дела о сексуализированном насилии, домогательствах, когда речь идет о высокопоставленных чиновниках. Здесь нет разницы — Россия, Европа, Мексика или какие-то другие страны. Очень часто на редакцию оказывается давление, прямые угрозы именно в делах о сексуализированном насилии. Например, во Франции летом 2021 года женщина-военная, сотрудница штаба президента Макрона, обвинила своего коллегу в изнасиловании на вечеринке — уже неформальной её части — в Елисейском дворце. В СМИ с июля не было об этом никаких упоминаний. Женщина обратилась в прокуратуру с заявлением и, только когда дело дошло до суда, газета Libération написала об этом. Неизвестно, чем закончилась история, потому что нет публикаций о том, как это дело расследуется, что военный отстранен от службы.
Достоверно описывая факты, журналисты поднимают темы, которые заставляют общество задуматься. Положительным примером того, как работа журналистского сообщества привела к каким-то конкретным изменениям, стала история из Индии. В 2012 году произошло очень жестокое изнасилование в автобусе группой лиц. Девушка скончалась в больнице. Долго шло расследование, и только в 2020 году виновные понесли наказание. К смертной казни были приговорены все обвиняемые, кроме тех, кто на момент совершения преступления были несовершеннолетними. Изнасилования в Индии носят массовый характер, и в том числе из-за громкого дела были внесены изменения в Уголовный кодекс — в 2018 году ввели смертную казнь за изнасилование. Изначально, когда произошло преступление, родители девушки были готовы идти в СМИ, потому что дело стали расследовать не сразу. Родственники погибшей искали правду в зарубежных медиа, потому что индийские власти запретили местным изданиям публиковать имя студентки, был определенный запрет на освещение этой темы. Отец девушки давал комментарии зарубежным журналистам и рассказывал о том, что, где и как произошло в подробностях. А её молодой человек, свидетель изнасилования, публично обвинил полицию в медленной реакции. Полиция Нью-Дели даже хотела подать в суд на канал The News, который показал интервью, за разглашение информации о личности пострадавшей. СМИ решили взять на себя риски, чтобы добиться справедливости и системных изменений в обществе.
Февраль 2021 года, Австралия. Женщина заявила об изнасиловании, которое произошло в 1989 году в кабинете министра обороны страны. Это вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Благодаря тому, что тему освещали медиа, в том числе телеканалы, нашлись ещё три заявительницы, которые дали показания об изнасиловании со стороны чиновника. В итоге генпрокурор и министр обороны лишились постов. Смена власти — это правильная реакция на произошедшее. К сожалению, в России история с депутатом Слуцким, когда журналистки смогли зафиксировать факты домогательств и непристойного поведения, в том числе во время исполнения служебных обязанностей в Госдуме, не привела к наказанию чиновника и репутационным или каким-то другим потерям.
В качестве примера, когда результатом работы журналистского сообщества стали изменения в российском обществе, можно привести освещение жестокого изнасилования и убийства девочки в Костроме. Об этом деле активно, но деликатно к семье погибшей писали в СМИ. Репортаж канала «Редакция» Андрея Пивоварова тоже сыграл роль. После широкого общественного резонанса ужесточилось наказание по тяжким статьям о нарушении половой неприкосновенности в отношении несовершеннолетних. Естественно, должен быть комплекс контроля за педофилами, которые выходят [из тюрьмы], и много чего ещё, но тема уже вышла на обсуждение.
Как не очень положительный пример работы журналистов, когда тему не осветили до конца и не дали весь контекст, можно привести дело об изнасиловании 14-летними школьницами из Барнаула 11-летней девочки. Они сняли это на видео и отправили её матери. К сожалению, кроме громких заголовков и много раз пересланного видео изнасилования, не произошло поднятия общественного обсуждения в контексте подросткового насилия, записывания таких видео. Необходимо доводить историю до конца, показывать, какое наказание получил насильник и агрессор. А этот случай из Барнаула остался просто жестоким преступлением без контекста.
Важно, какое место СМИ отводят таким материалам. Просто размещают в колонке с новостями или показывают как системную гендерную проблему?
До сих пор во многих редакциях можно увидеть сексистский подход к гендерной тематике, если посмотреть на освещение этой темы региональными изданиями, федеральными каналами, начиная от заголовков и заканчивая отношением к семье пострадавшей.
Однако открываются новые медиа, куда приходят женщины, которые меняют отношение, видят проблему под другим (глобальным и правозащитным) углом.
На тему харассмента журналистам писать легче. Начиная с 2018 года, значительно увеличилось количество публикаций в СМИ о случаях насилия и домогательств на работе и, главное, путях решения этой проблемы. Есть такое понятие — журналистика решений, когда не просто описываются ужасы в материале, а предлагаются какие-то решения. В ситуации с харассментом было предложено немало вариантов, как компания, общество может реагировать на эту историю. Медиа публиковали материалы о необходимости защиты прав работников, ответственности работодателя, методах профилактики, противодействии харассменту, формах, причинах и последствиях насилия на работе. Чаще всего инициаторами публичных обсуждений выступают профсоюзы, общественные организации, активистки и журналистки. Большую роль играют лидеры общественного мнения, которые готовы поддерживать переживших насилие, выживших, пострадавших. СМИ очень важно привлекать в свои материалы таких лидеров, которые дают свою оценку. Всё это помогает развитию общественной дискуссии, которая может привести к системным изменениям.
Работницы медиа и сами страдают от гендерного насилия. Так, в Болгарии 6 ноября 2018 года тележурналистка Виктория Маринова, которая занималась коррупционными расследованиями, была изнасилована и очень жестоко убита. Есть истории, когда журналисток насиловали прямо во время исполнения служебного долга. В столице Египта в 2011 году на площади Тахрир толпа мужчин избила и изнасиловала корреспондентку CBS Лару Логан. Другие работницы СМИ тоже сообщали о насилии, но не смогли раскрыть своих имен из-за полученной травмы. В 2013 году, опять в Каире, голландская журналистка была изнасилована несколькими мужчинами. Она не могла давать интервью из-за полученной травмы. В Индии фотокорреспондентка подверглась групповому изнасилованию, когда пыталась сделать репортаж. Журналистское сообщество не должно молчать об этих случаях гендерного насилия.
Существуют международные журналистские инициативы, исходящие из понимания важности проблемы гендерного насилия и разрабатывающие определенные правила её освещения. Например, в ноябре 2017 года был опубликован и принят Венецианский манифест о гендерном равенстве и достоверной информации. В его разработке принимала участие Европейская ассоциация журналистов. Манифест подписали 800 работников СМИ, в том числе директора крупнейших изданий. В нём говорится следующее:
«Мы, журналисты, подписавшие Венецианский манифест, стремимся к достоверной и осведомленной информации о феномене гендерного насилия, его культурных, социальных и правовых последствиях. Описание действительности во всей её полноте вне стереотипов и предрассудков — это первый шаг к глубокому культурному изменению общества и достижению реального равноправия».
В документе прописано использование соответствующего языка, привлечение внимания к положительным историям женщин, которым хватило мужества избежать насилия. В Манифесте говорится о том, что важно избегать изображений или символов, которые являются стереотипными или низводят женщин до объектов желания; всегда начинать отчеты о насилии в отношении женщин и девочек с точки зрения жертвы и пострадавшей; избегать предложения смягчающих обстоятельств для виновного. Журналисты, подписавшие Манифест, являются приверженцами Стамбульской конвенции. Они осуждают любую форму насилия в отношении женщины и признают, что достижение равенства является ключевым элементом предотвращения насилия. Журналистское сообщество, которое работает с этой темой, много сделало для того, чтобы добиться понимания разных людей, в том числе чиновников, что проблема носит дискриминационный, гендерный и правозащитный характер. Хотя до сих пор огромное количество материалов, заголовков являются попыткой скандализации темы, поиском сенсаций и ненужных деталей, унижающих достоинство пострадавших.
Разница европейского и российского опыта в том, что за рубежом журналисты очень хорошо знают международные конвенции и рассматривают тему насилия системно с правовой точки зрения. У СМИ большая роль в том, чтобы увидеть проблему, про которую не говорилось раньше. Пока журналисты не вынесли на обсуждение вопрос женского обрезания, мало кто знал и понимал, что это происходит в Москве, в Дагестане. Детские принудительные браки, торговля людьми, вовлечение в проституцию — темы, которые на первый взгляд кажутся узконаправленными, — могут широко освещаться с правовой точки зрения. Российские медиа не всегда корректно сообщают о случаях гендерного насилия и иногда могу навредить пострадавшим. Например, была история изнасилования иностранным студентом женщины, вовлеченной в проституцию, и в сюжетах местного телевидения (ВГТРК и прочих) корреспонденты практически смеялись над ней и вставали на сторону студента, говоря между строк, что «проститутку нельзя изнасиловать». С точки зрения международных подходов это недопустимо. Но СМИ учатся писать о том, что у женщин, вовлеченных в проституцию, есть права, что они тоже подвергаются насилию. Просто пострадавшим сложно рассказывать о таких историях даже анонимно.
Журналистскому сообществу при работе с темой различных форм и видов насилия очень важно предлагать меры по предотвращению и реагированию. Издания Холод, 7×7, Медуза, Медиазона, Новая газета системно пишут о проблемах, пытаются включать в повестку и работать с ними корректно, правильно, чтобы влиять на изменение ситуации в обществе. При этом важно оценивать этические и правовые риски для сообщивших о домогательствах или нападении, потому что возможны иски о клевете от агрессоров, а человек, никогда до этого не обращавшийся в СМИ, может быть не готов к таким последствиям. Кроме того, в нашей стране есть радикальные движения с патриархальным уклоном, которые преследуют не только авторов статей, но и женщин, рассказавших о насилии. В некоторых регионах России, например, на Северном Кавказе, существует риск подвергнуться «убийству чести» в качестве мести за публичное высказывание. Поэтому необходимо информированное согласие героинь на освещение их историй в медиа. В темах о сексуализированном и домашнем насилии у пострадавших всегда должна быть возможность внести правки в текст до публикации, особенно когда они сообщают подробности о совершённом преступлении, чтобы не подвергаться дальнейшей ретравматизации.
С одной стороны, журналисты не должны забывать о презумпции невиновности до решения суда. С другой, важно, чтобы СМИ не укрепляли стереотипы, способствующие оправданию домогательств и насилия. Иногда в публикациях даже убийство могут оправдывать ревностью, гиперопекой, могут рисовать положительный образ насильника и агрессора, описывать массу ненужных деталей о личной жизни пострадавшей, не имеющих отношения к поставленной проблеме. Смещение акцентов в таких делах совершенно недопустимо, потому что у аудитории складывается искажённое восприятие произошедшего. И это может сказаться на суде, если процесс ещё идет. Судьи тоже читают новости и находятся в информационном контексте. В этом большая сложность в работе с громкими делами, как, например, дело сестёр Хачатурян.
Не говорить о проблеме гендерного насилия — значит относиться к ней как к незначительному явлению.
Тем не менее, некоторые СМИ могут впасть в противоположную крайность: чрезмерно драматизировать ситуацию, увлекаться подробностями, спекулировать проблемой в геополитических целях. Также существует риск заразительного примера и эффекта подражания преступнику. Согласно исследованиям Фонда Бёлля, в Камбодже за нападением на певицу с применением кислоты в декабре 1999 года последовали шесть аналогичных преступлений в том же месяце. Аргентинские журналисты называют это «эффектом Ванды». В 2010 году девушку по имени Ванда поджег муж, известный рок-музыкант. Она умерла в больнице, мужчину приговорили к пожизненному заключению. В течение трёх лет после смерти девушки было совершено более ста подобных поджогов и примерно половина из них имела летальный исход. Связь между насилием в отношении женщины и влиянием на его освещение в СМИ сильно зависит от редакционной политики. В истории Ванды некоторые материалы были так детективно описаны и приукрашены, что появились последователи среди мужчин, желающих прославиться, совершив подобное преступление. Выбирая тон, контекст и способ освещения, журналисты могут снижать риск возникновения таких ситуаций.
Прогресс, который был сделан журналистами в работе с темой гендерного насилия, важно закрепить и постоянно расширять. Даже 10 лет назад об убийствах чести, женском обрезании никто не писал и публично не дискутировал. Сейчас в России не лучший период для СМИ и вообще для прав человека. Но, к сожалению, женщин в нашей стране насилуют и убивают каждый день. Задача сообщества, которое выступает против насилия — не дать загубить эту повестку и отстаивать свои ценности.
Вы можете поддержать пострадавших от насилия и внести свой вклад в развитие Центра «Сёстры», подписавшись на пожертвование по ссылке.
