Грегори Корсо. Пьеса «В наш беспокойный век»

«Чуваки, чё за отстойная смерть». После трёх дней пути из Нью-Йорка в Сан-Франциско восемь человек застревают в сломанном автобусе. Пока водитель чинит мотор, попутчики, не знакомые друг с другом, затевают словесную перебранку: консерватор, либералка, хипстер, студентка, поэт и индеец-апачи спорят друг с другом о тревогах XX века, пока красавица-саксофонистка молча играет свою музыку.

В международный день театра публикуем перевод одноактного фарса «В наш беспокойный век» битника Грегори Корсо, саркастично описывающего общество США времен холодной войны. Созданная в середине 50-х, пьеса предвосхитила расцвет хипстерства и высмеяла его наравне с другими субкультурами. Иронизируя над тем, как шаблонно ведут себя разные поколения, Корсо делится волнительным предчувствием: стихия времени сотрет на своём пути всё, кроме истинной красоты, которую люди не замечают, зарывшись в стереотипы о самих себе. Смогут ли пассажиры автобуса отыскать истину и понять друг друга, пока не случилось непоправимое?

Одноактный фарс, 1954

Синопсис

На дворе 1954 год и автобус «Грейхаунд»‌, выехавший из Нью-Йорка, едет в Сан-Франциско. Никто из пассажиров не знает друг друга, и каждый едет в Сан-Франциско по неизвестным причинам, кроме Стихотворца — он преследует Красавицу. После трех дней пути автобус ломается.

Действующие лица

Хипстер‌. Нью-Йоркский грубоватый мелкий преступник‌ из нижнего Ист-Сайда‌, обожает сленг и разговоры о джазе, 20 лет; одет во все пестрое.

Турист. Среднезападный реднек‌, консерватор средних лет.

Миссис Добрячка. Прогрессивная либеральная домохозяйка средних лет (возможно, с хвостиком), помогает всем, кто не просит.

Стихотворец. Публикуется в некоммерческих литературных журналах, вечно жалуется на общество, выпивает и сокрушается из-за тяжелой участи поэзии. Носит чистую одежду, но выглядит неряшливо, 20 лет.

Апач. Индеец, глубокомысленный фанат джаза, 35 лет.

Студентка. Учится в Рэдклиффском колледже‌, чопорная, резкая, наивная, 19 лет.

Водитель автобуса. Водитель автобуса «Грейхаунд» средних лет, учтивый.

Красавица. Одета в длинное белое платье, не произносит ни слова, принимает снотворные, время от времени играет саксофоне.

***

Водитель автобуса. Сохраняйте спокойствие, друзья… Ничего страшного не произошло. У нас не закончился бензин. Что бы это ни было, я вмиг все починю. (Нервно что-то делает с приборной панелью.)

Хипстер. Отстой.

Турист. Застрять в этом Богом забытом месте!

Миссис Добрячка. Мы будто в пустыне.

Водитель автобуса. Ничего не бойтесь — мы на главном шоссе…

Турист. На довольно жутком шоссе, скажу вам. Где же все машины?

Водитель автобуса. Они везде. Сейчас их немного, конечно, но они все еще здесь. Видите? Вот одна едет.

Турист. Так пойди и останови ее!

Водитель автобуса. Просто расслабьтесь, кажется, проблемы с мотором. Я вмиг все починю. (Идет проверять мотор.)

Турист. Кажется! «Кажется, проблемы с мотором», — говорит!

Хипстер (туристу, который ему сразу не понравился, сердито). Разве он не сказал расслабиться?

У Туриста во взгляде читается: «Мы что, знакомы?». Между тем Стихотворец достает бутылку виски и жадно отхлебывает. Красавица играет пару нот на саксофоне — она сидит в конце автобуса.

Апач. В наш беспокойный век великий Стихотворец мало мочь сделать. Красавица сойти с ума. Всю дорогу из Нью-Йорка играть на саксофон так нехорошо. Я знать, хорошо саксофон или нет. (Стихотворец мчится к Красавице и садится по-турецки перед ней.) Бедный Стихотворец, что он понимать? Она говорить как грек; принимать снотворные; я надеюсь, Красавица ехать в Калифорнию ради здоровья.

Хипстер. Походу Стихотворец запал на нее.

Апач. Великий Стихотворец, он все время идти за ней. Она не видеть его глаза. Полный мрак. Полный мрак.

Турист (смеясь над чем-то в журнале The Saturday Evening Post). Ха-ха-ха-ха! Елки-палки, этот Уинчелл‌ точно поставит коммуняк на место! «Не кто иные, как кучка китайцев, курящих опиум» — так он их назвал! У-ха-ха!

Хипстер. Ты че такой антисемит по отношению к китайцам, чувак?

Турист. Мы что, знакомы?

Хипстер (похлопывая Апача по плечу). Походу в автобусе деревенщина, вождь.

Стихотворец (слегка прикасаясь к подолу платья Красавицы). Для чего же ты все пьешь эти снотворные? Ты почти без сознания, неужели все так плохо?

Апач. Бедный Стихотворец.

Хипстер. Эй, чувак, послушай, че ты паришься? В чем прикол в наш беспокойный век чуваку писать обо всяких птичках, деревьях, если всем до фени, а? По факту даже Красавица хочет заснуть из-за него!

Апач. Великому Стихотворцу неважно, если никто не слушать.

Хипстер. Прими это, чувак, великого Стихотворца должны слушать. Чувак без публики как бессмысленно бегающий цыпленок без башки — мертвый, чувак, мертвый.

Турист. Чепуха! Вы, два дармоеда, разве не видели великие равнины и города, которые мы проехали за последние два дня? Вот ваша поэзия! Этот Стихотворец возомнил, что только у него есть право говорить? А я отвечаю: чепуха. И вообще: я уверен, что поэты опасны. Они пропагандируют коммунизм, а наши дети потом читают это в школах. Запудривают им мозги своими китайскими штучками. Хорошо, что мы, американцы, не слушаем это!

Миссис Добрячка. Я слушаю. Меня зовут Миссис Добрячка, и я за прогресс во всех его проявлениях. Так вот, если мистеру Стихотворцу есть, что сказать, я с удовольствием послушаю. Вам есть, что сказать, мистер Стихотворец?

Стихотворец. В жизни поэта нет места политике, и будь проклят Уинчелл. (Делает глоток.) И пусть Господь, Либераче‌ и нефтяники будут прокляты! Это они запудривают детям мозги, а я не пишу «китайские штучки» — вот что я вам скажу.

Хипстер (Туристу, с очень обиженным лицом). Эй, ты че имел ввиду, когда меня бездельником назвал? До меня тут дошло: ты хочешь сказать, что я халявщик или че? (Турист игнорирует его; Хипстер показывает Туристу язык, хотя тот на него не смотрит.)

Миссис Добрячка (Стихотворцу). Это все, что вы хотели сказать?

Стихотворец. Хорошо. (Делает еще пару глотков.) Я скажу больше. В наш беспокойный век Красота не всеми забыта. Но эти кино, радио и телевизоры подкрадываются отовсюду, и люди уже начинают забывать ее. А смешнее всего то, что сама Красота хотела бы, чтобы мы забыли ее. Разве ее можно винить в том, что она истерзана? Взгляните на сегодняшнюю Америку, взгляните, что происходит!

Турист. Чепуха! Этот пьянчуга ни черта не смыслит, а если ему не нравится здесь, то почему бы ему не отправиться в Россию. Поезжай в Россию, если тебе здесь не нравится.

Хипстер (Туристу). Послушай, дядя, кто тебя просит это слушать?

Стихотворец (высоко подняв бутылку). За Луэллу Парсонс‌, ведьму!

Студентка. Не вижу поводов для того, чтобы поэта волновали такие безумства.

Стихотворец. Безумства, разве? Послушай, девочка, Луэлла — энергетический вампир. Она хуже Нерона‌, и знаешь почему? Я скажу тебе, почему. Она захватывает разум — вот почему. Она развращает фальшивым миром грез, сочащимся потоками чувств, приторным мирком, в котором даже нет сортира! Когда она изображает луну — это луна Элис Фэй‌, а не наша луна. Но меня она не проведет, они не получат моих чувств, не смогут. Не удивительно, что в наши дни поэты пишут о безнравственности. Хороший певец не будет петь чужих песен.

Студентка. Ты напрасно страдаешь. Я не понимаю вас, поэтов. Вы люди? Вы всегда хотите, чтобы вас воспринимали не так, как других людей. Ты человек? Что ты такое? Почему бы тебе не освоить профессию, в которой можно называть вещи своими именами. В любом возрасте человек должен работать, чтобы жить, у него не должно быть времени на оправдания. И если бы я была поэтической версией себя, я бы ныла, а не объяснялась. Так вот, почему бы тебе не освоить профессию, не научиться называть вещи своими именами?

Хипстер. Эта цыпа ищет хиппаря, который потрудился бы ради нее. Лично я, я всегда называю вещи своими именами… если у них есть имена, конечно.

Стихотворец. Это именно то, что я пытаюсь объяснить! Современные поэты перепуганы, они бояться называть вещи своими именами. Это то, что я все время пытался сказать. Хороший певец не будет петь чужих песен. (Красавица заиграла на саксофоне.)

Турист (раздраженный этим). Господь всемилостивый, что же это за мерзость! (Красавица заиграла громче и резче.) Выключите эту чепуху!

Апач. Красавица сойти с ума. Стихотворец сойти с ума. Он пытаться побороть природу, он проиграть. Природа в порядке без Стихотворца, Стихотворец не в порядке без природы. А тот, который постоянно говорить «чепуха», тот безнадежен.

Турист. Что, черт побери, говорит этот абориген? Что он знает о нашем мире?

Миссис Добрячка. Должна сказать, что много, сэр.

Турист. А ты кто такая, черт побери?

Миссис Добрячка. Меня зовут Миссис Добрячка, и я за прогресс во всех его проявлениях. Вы должны понять, что такие люди, как вы, тормозят прогресс. Люди, как вы, просто не догоняют этого.

Хипстер (похлопывая Добрячку по спине). Потрясно, леди, потрясно.

Апач. Миссис Добрячка сойти с ума теперь. Сначала она либерал, теперь она хипстер. Непорядок, непорядок в наш беспокойный век.

Студентка (Стихотворцу). Я бы хотела кое-что разъяснить. Когда вы, люди, говорите о «беспокойном веке», беспокойном для кого? Для поэтов или для всех?

Турист. Он сказал «вмиг», разве нет? Вмиг!

Стихотворец. Для всех. Разве не видно? Разве ты не понимаешь, что происходит в последние десять лет? Посмотри на детей, рожденных в это время — как только они научаются ходить, родители, обожающие Либераче, отправляют их в школу ради поверхностных знаний и даже не думают обучать их латыни и греческому — и не потому, что у них нет денег. Стоит ребенку в школе помечтать, стоит только устать от банальностей, учитель орет: «Лентяи, лентяи!» — а в это время в его сердечке поет океан.

Турист. Возможно ли что-то банальней!

Хипстер. Закройся, придурок.

Турист. Будь осторожен, сынок, — это все, что я скажу: будь осторожен.

Хипстер. Ой, да завались ты.

Студентка. Нет, серьезно, Стихотворец, ты ничего не объяснил. Если наш век беспокойный, то это явно не вина учителей, называющих ленивыми потенциальных поэтов.

Стихотворец. Это не только их вина, но в огромной степени — именно они учат современных детей заниматься чем угодно, кроме осуществления своей мечты.

Студентка. Другими словами, ты называешь наш век таинством, совсем как, э, вроде Триединства Бога, так?

Стихотворец. Что?

Апач. Кажется, Студентка тоже сойти с ума.

Хипстер (Апачу, указывая на Красавицу). Эй, Тонто‌, че с той чикой в углу? Думаешь, она реально обалдела? Одно точно: она еще может дудеть в свою трубу. Но ты только посмотри на ее ножки, а!

Апач. Она — Красавица, Стихотворец преследовать ее всю жизнь; она не остановиться. Она ехать в Калифорнию.

Хипстер. В Голливуд?

Апач. Нет. Во Фриско‌. Во Фриско она надеяться присоединяться к джаз-группе и потерять Стихотворца.

Хипстер. Как? Она не может сыграть и паршивой нотки.

Апач. Не волнуйся. Красавица учиться быстро. Красавица как мясо бизона: съесть просто.

Хипстер. Че?

Миссис Добрячка (очень заинтересованная Апачем). Сэр, вы настоящий философ, я поражена вашей метафорой.

Апач. Я есть просто Апач.

Миссис Добрячка. Какой позор, что мы отняли эту страну у вас. Если кто-то и есть настоящий американец, то это вы, сэр.

Турист. Ха! Ну и смехота!

Миссис Добрячка. Это правда!

Турист. Чепуха! Мы завоевали страну честно и консервативно.

Хипстер. Ага, «консервативно» — именно твое слово, папаша.

Апач. Я есть просто Апач.

Стихотворец (пьяно, всем). Правда в том — если уж вы хотите знать, почему этот век беспокойный — в том, что люди безнадежно скупы, чтобы купить литературный журнал.

Хипстер. Эй, вождь, скажи мне, а апачи правда дерутся как в киношках?

Апач. Я есть пацифист.

Миссис Добрячка. Восхитительно! И мы смеем говорить, что вы нецивилизованные!

Турист (бубня себе под нос). Коммуняки, я знал это! Все они коммуняки! (Красавица снова заиграла.) Эй, мисс, почему бы тебе не побренчать снаружи? И что, черт побери, вообще делает водитель автобуса! Никогда, никогда больше не поеду на чертовом автобусе! Идиоты! Тут все больные!

Хипстер. Черт возьми, дядя, тебе повезло, что ты сейчас не у меня на районе. Дерьмово, что ты из невинных людей делаешь отбросов общества.

Турист (раскрасневшись). Продолжай, сынок, продолжай.

Хипстер. Ты меня напрягаешь.

Миссис Добрячка. Вы живете в резервации?

Апач. Я жить в меблированной комнате, платить пять долларов в неделю.

Миссис Добрячка. Ой. (Продолжительное молчание.)

Стихотворец. Конечно. Многие вешают рисунки Пикассо, чтобы показать, какие они современные и просвещенные, но чтобы раз, хотя бы один раз, я увидел, как они покупают литературный журнал. Они фальшивки, лгуны, скряги! Вот почему наш век беспокойный, все это из-за них!

Студентка. Как же ты заблуждаешься.

Стихотворец. Почему веками о поэтах заботились, как о королях! Если поэт был голоден — все двери для него открывались! Если ему хотелось женщины — пятьдесят женщины приходили. Если однажды он решил бы запачкать свои руки работой — абсолютно все рыдали бы от стыда!

Студентка (Хипстеру). Ты разговариваешь, как ньюйоркцы.

Хипстер. Прямо со дна‌, детка. Ты откуда?

Студентка. Из Кембриджа, Мас‌.

Хипстер. И че там?

Студентка. Ты когда-нибудь слышал о Гарварде?

Хипстер. Ты имеешь ввиду школу? Я думал она для чуваков.

Студентка. Чуваков?

Хипстер (раздраженно). Мужиков, пацанов, ребят. Боже, че за зануда.

Студентка. Прости, что кажешься мне слегка бестолковым.

Хипстер (проводя рукой по зализанным волосам). Я видел хиппарей и постремнее.

Студентка. Я не о внешности. И нет. Я не учусь в Гарварде, я учусь в Рэдклиффе. Полагаю, ты никогда не слышал о Рэдклиффе?

Хипстер. Че-то слышал.

Студентка. Да. В общем, Рэдклифф — колледж для девушек; он связан с Гарвардом.

Хипстер. Вот как? Эй, какая у тебя офигенская блузка, детка. Это че, шелк? (Он трогает ее блузку, она убирает его руку.)

Студентка. Это лен.

Хипстер. Из него еще типа простыни делают? Вот у меня шелк. Импортный. Вот, посмотри. (С усилием выгибает шею, чтобы показать ей бирку на воротнике.)

Студентка (не глядя). Я тебе верю.

Хипстер. Я типа откапываю чумовые шмотки, а тебя как звать?

Студентка. Угадай.

Хипстер (сбитый столку и раздраженный). Угадай? И ты говоришь, что ходишь в колледж? Это же тупо — угадай! Как, блин, я могу угадать, если… детка, ты типо жестишь. (Он отворачивается от нее с насмешкой.) Досвидули.

Турист (кричит в окно). Эй, водитель, ради всего святого, что ты там делаешь? Уже час прошел! Это, по-твоему, и есть вмиг?

Водитель автобуса (с улицы). Почти все, друзья, почти все.

Стихотворец. Они расхаживают в своих серых фланелевых костюмчиках и думают, что это делает их ценителями поэзии. Они, как черепахи, трусы! Прячутся в своих панцирях.

Турист. О черт!

Апач. Скоро все сойти с ума. Автобус больше нет, бизоны больше нет — я тоже сойти с ума, кажется.

Миссис Добрячка. О нет. Все не так плохо. Крепитесь, сэр, крепитесь. В конце концов, мы все в одной лодке, точнее, в автобусе, ха-ха.

Турист. Тупая ведьма.

Миссис Добрячка. Я все слышу, сэр, и я возмущена услышанным.

Апач. Это есть не просто век атомного оружия, это еще и беспокойный век. Нет надежды. Все как молоко бизона: хорошее, потом становиться плохим.

Миссис Добрячка. Такая проницательность!

Турист. Я что, попал не в тот автобус? Я ошибся и попал в автобус для кретинов? (Снова высовывается в окно.) Поторопись, криворукий осел!

Водитель автобуса (с улицы). Спокойнее, мистер. В автошколе меня не учили тактично выслушивать чужое хамство. Так что попридержите коней.

Хипстер. Ха-ха. Кажется, он поставил тебя на место. Отлично.

Турист. Я уже готов выйти и пойти пешком.

Хипстер. Так сделай это, давай.

Стихотворец. Мои поэмы возродят надежду, и это не все! Только поэт может возродить надежду. Это роза, которая ищет в розе изъян.

Апач. Поэт иметь много таланта. Теперь он есть роза. Я не иметь таланта. Я есть просто Апач.

Студентка (Туристу). Вы живете в Калифорнии?

Турист (резко). Нет!

Хипстер. Как ты могла запасть на такого мерзкого типа, детка? Он, небось, даже мать свою ненавидит.

В этот момент Турист, красный, как свекла, бьет Хипстера по голове скрученным номером The Saturday Evening Post. Происходит стычка, и они оба падают. Женщины кричат, водитель автобуса вбегает внутрь и вместе с Апачем разнимает соперников.

Водитель. В автошколе мне дали право высадить любого, кто дерется или нарушает спокойствие в автобусе. Так что давайте вести себя прилично. Господи Боже мой, неужели вы не можете вести себя как нормальные люди? Я почти закончил, так что потерпите! (Идет на улицу.)

Турист (кричит). Ты отморозок! Я люблю свою маму больше всего на свете. Если бы больше людей заботились о своих мамах так, как я, в мире было бы меньше разговоров о чепухе и беспокойных веках!

Хипстер. Я не общаюсь с деревенщинами.

Стихотворец.

Обратно в чрево! Я настаиваю: обратно в чрево!

Это единственное спасение для нашего беспокойного века.

Мы все должны родиться заново.

Мы все должны переродиться в обожателей поэзии.

(Впадает в пьяный ступор.)

Апач. Он теперь смочь вернуться в чрево. Он смочь. Он вернуться в чрево. Такой вздор. Я не иметь мать. Я не мочь переродиться в обожателя поэзии.

Миссис Добрячка (обнимая Апача). О, бедняжка. Нет мамы! Как тебе, должно быть, грустно. Хотелось бы мне как-нибудь — каким-нибудь чудом, волей Господа — стать твоей матерью.

Апач. Я не знать, что ответить на это. (Красавица снова заиграла на саксофоне.)

Турист. Господи! Господи! Господи!

Студентка (Туристу). Если вы живете не в Калифорнии, то где?

Турист (совсем отчаявшись). Я не знаю, я уже не знаю!

Апач. В наш век невозможно быть без саксофона. Без саксофона — это как бизон без хвоста.

Хипстер. Почему бизон постоянно в тему?

Апач. Бизон для меня есть как верблюд для арабов.

Турист. Уже ночь, там уже ночь! (Короткое молчание.)

Хипстер. Эй, Миссис Добрячка, а че ты будешь делать в Калифорнии, если мы вообще доедем туда?

Миссис Добрячка. Искать прогресс во всех его проявлениях.

Турист (разъяренно). Дамочка, вы вообще знаете, что такое прогресс, а? Прогресс — это коммунизм, вот что это! А разве вы не знаете, что мы воюем с коммунизмом, не знаете? (Она поднимает голову, игнорируя его.)

Апач. Кажется, в этом есть мало прогресса. Я однажды быть видение: я видеть бизона, который идти задом наперед. (Ужасающий шум раздается снаружи.)

Водитель автобуса (забегает в автобус, лихорадочно закрывая двери). Бешеный бык!

Хипстер. Кто?

Водитель автобуса. Обезумевший бизон! Он понесся за мной!

Студентка. Автобус починен?

Водитель автобуса. Почти. Он был почти починен.

Хипстер (выглядывая в окно). Он долбит рогами прямо по мотору!

Водитель автобуса. Мой автобус!

Турист. Так иди и убей эту чертову штуку!

Хипстер. Эй, смотрите-ка, у него пена изо рта!

Водитель автобуса. Давайте помашем машинам за помощью!

Турист. Каким машинам?! Здесь еще не было никаких машин!

Хипстер. Эй, вождь, ты же знаешь бизонов, почему бы тебе не выйти и не поговорить с ним, или че там надо сделать.

Апач. Я не мочь это. Полный мрак. Все в порядке, если все сойти с ума, но если бизон сойти с ума, то полный мрак.

Турист. Тогда убей его! Не стой просто так!

Апач. Я не убивать, я есть пацифист.

Турист. За что мне все это? За что?!

Хипстер. Давайте отправим туда Красавицу, может, она что-то сможет сделать. Знаете, типа Красавица и Чудовище?

Водитель автобуса. Нет — ее разорвут в клочья. Это моя обязанность защищать пассажиров.

Турист. Тогда защити нас, черт побери!

Апач. Наш беспокойный век больше не беспокойный. Бизон скоро расставить все по местам. Мы все отправиться в лучший мир.

Студентка. Это абсурдно! Один потрепанный бизон не может навредить всем нам.

Апач. Скоро прийти больше и больше. Вот, смотри! (Стихийное буйство. Стадо за стадом бизоны атакуют автобус.)

Турист. Они обезумели!

Хипстер. Разве эти чуваки еще не вымерли?

Студентка. Они мчатся прямо на автобус! На нас!

Все кричат. Свет гаснет. Автобус всмятку. Оглушительный грохот копыт, металла и криков людей. Постепенно стадо затихает — крики и стоны.

Студентка. Помогите —

Стихотворец. Апокалипсис —

Водитель автобуса. Мой автобус —

Апач. Прощайте —

Турист. Я подам в суд, подам в суд —

Миссис Добрячка. Мои маленькие кошечки, кто же будет следить за моими маленькими котятками —

Хипстер. Чуваки, че за отстойная смерть —

Луна освещает Красавицу; она и место, где она сидела, остались нетронутыми; она играет на саксофоне тихо, нежно и прекрасно.

Примечание к моей пьесе

Эта пьеса была написана в 1954 и исполнена в апреле 1955 в театральной мастерской Гарварда студентами и Гарварда, и Рэдклиффа. Я с уверенностью могу заявить, что эта пьеса опережает все, включая документы, когда-либо написанное о хипстерах и их речи, о сквэрах и о Ренессансе в Сан-Франциско — все это обнаружили в 1956, Майлер — в 1957; а моя пьеса оказалась забытой в чемодане на 7 лет. Так что? Ничего. Вот что важно: запоздавшие провидцы хипстеров (не битников) записали свои размышления серьезно, я же называю эту пьесу фарсом. Я видел появление этого и счел это фарсом. Мой Хипстер фарсовый, мой поэт фарсовый, мой сквэр, начинающаяся социальная революция в Америке были совершенно реальным в моих глазах, но веря в это я был хипстером, и единственное, что мог сделать хипстер — высмеять эти глупые воззрения, создав фарс — я сделал это. В связи с этим мне пришлось быть первым, кто увидел это и посмеялся, и последним, кто увидит это и посмеется: я до сих пор считаю это фарсом. Спасибо, Грегори Нунцио Корсо — мое полное имя, что означает: Наблюдатель, Оповеститель, Наставитель.

Иллюстрации: Иван Кочедыжников