Двадцать шестого марта по последним данным в десятках российских городов прошли антикоррупционные митинги. Граждане вышли с требованием ответа Дмитрия Медведева на расследование Фонда Борьбы с Коррупцией. На митинге в Москве было задержано более тысячи человек, к административной ответственности привлечены более двухсот человек. В их числе был мой брат, который и помог найти героев этого интервью. Большинство из них попросили не называть своего имени.
Узник № 1, или Многорукий товарищ Михеев
— Что вы делали перед задержанием?
Я встретился на Белорусском вокзале с товарищами, мы дошли до Триумфальной площади, я сфотографировал автозаки. Пока скидывал их в инстаграм, ко мне подошли двое сотрудников и попросили паспорт, я им его дал — они забрали, попросили пройти с ними. А уже через пять минут ко мне посадили вашего брата.
— Вы оказывали какое-то сопротивление? Спрашивали, на каких основаниях вас задерживают?
Сопротивления не оказывал, спрашивал, на каких основаниях меня задерживают — мне говорили, что вам все объяснят в автобусе (ну, в автозаке). Когда в автозаке я начал опять спрашивать, сказали: вам все объяснят чуть позже, чуть позже.
— Какие статьи на вас повесили?
19.3 и 20.2 — десять суток и десять тысяч штрафа.
— Заметили ли вы какие-то нарушение со стороны правоохранительных органов?
Нарушений была масса, начиная с того, что сотрудники не представились (якобы у них там какая-то чрезвычайная ситуация, они имеют права не представляться). Потом — долгое время не объясняли суть моего задержания — причину. В протоколе написали, что меня задержали на улице Тверской, дом 19. Это рядом с Макдональдсом. Хотя задержали на Триумфальной площади, протокол на меня составили только часов через пять после задержания, хотя по закону в течение трех часов должны были меня отпустить, если не предъявлено обвинений. Ко всему прочему, когда составляли протокол, не было сотрудников ОМОНа, которые меня задерживали.
Потом выяснилось, что нас всех задержал один человек — товарищ Михеев. Надо ему Звезду дать за то, что он за минуту смог задержать более 15 человек.
— Задержание и последующее заключение в Спецприемнике отразились на вашей жизни? Семья, работа?
Я работаю сам на себя, у меня нет начальства, которое меня могло уволить. Понятно, некоторым клиентам пришлось меня ждать, некоторые вещи пришлось отложить на более позднее время. Вообще, в принципе, не жалею, что оказался на митинге и что меня задержали, потому что познакомился с хорошими людьми: приятные и адекватные люди. Вообще буду в дальнейшем с удовольствием продолжать с ними общаться.
— А митинги продолжите посещать?
Обязательно.
Узник № 2, Дмитрий Быков: «Наше время было потрачено с пользой»
— Что ты делал перед задержанием?
Я был на Белорусской, где за короткий промежуток времени успел со своей девушкой пройтись по площади, выпить кофе, встретиться с друзьями, дать интервью (оно осталось неопубликованным) «Русской службе ВВС» и пообщаться с сотрудниками полиции, которые, увидев свёрнутый плакат у меня в руке, попросили его развернуть. Формально — по времени — шествие ещё не началось (было около 13:40), видимо, поэтому сотрудники прочитали плакат, пожелали удачи и хорошего дня.
— Что было на твоем плакате?
«Димон! Оправдывайся или уходи».
— Что ты делал в момент задержания?
На Триумфальной площади мы ждали опаздывающих друзей, успели сфотографироваться, а потом ко мне подошёл сотрудник полиции, представился и спросил, что у меня в руке. Я сказал ему, что пока это просто свёрнутая бумага, но не отрицаю: когда начнётся акция, я разверну свой плакат. Он попросил, как и полицейские на Белорусской, развернуть лист. Я уточнил, просит ли он меня это сделать, он ответил утвердительно. Я развернул, он прочитал текст и сказал: «Пройдёмте». Я спросил: « На каком основании?» На что получил ответ: «Тебе там всё объяснят». Поскольку ситуация была абсолютно нелепой и забавной, я решил не спорить с ним и прошёл в автозак, где у меня отобрали телефон и рюкзак и посадили за решётку.
В автомобиле уже был один человек, ему я сказал фразу, которую мы вспоминали потом ещё 10 суток: «Сейчас 14:10, к пяти уже дома будем».
Я рассказал ему, что нас не имеют права задерживать более трёх часов, поэтому в крайнем случае в 17:10 мы просто уйдём. В автозаке было ещё два дружинника и двое полицейских, которым мы задавали вопросы: почему нас задержали, говорили вслух про коррупцию, про то, почему мы вышли (на митинг. — М.Б.). В итоге мы их так застыдили, что они покраснели, повернулись к нам спиной и боялись пошевелиться и что-то сказать.
— Как вы оказались в итоге в ОМВД?
Примерно в 15:30 автозак двинулся по направлению к Пушкинской. По дороге к нам, за решётку, пустили разгоряченных сотрудников, которых перевозили из одной точки в другую. Они говорили между собой о том, как здорово поработали, сколько свинтили народу, какие они молодцы, что спасают родину от революционеров. На Пушкинской меня и второго задержанного перевели в другой автозак, где уже было, по меньшей мере, человек двадцать. Ехали — как в общественном транспорте в час пик. Привезли нас в ОМВД по Мещанскому району, где основную группу людей посадили в комнату и оставили.
— Почему вы не ушли в пять вечера?
Потому что на нас начали составлять протоколы в пять часов, как раз когда мы с Александром уже собирались уходить. Нас и не выпустили бы, в принципе. Но в пять нас, можно сказать, упрашивали остаться, говоря, что сейчас начнут составлять протоколы.
— А на каких основаниях они вообще вас удерживали? Предоставили ли вам право на адвоката?
Удерживали без оснований. Первые обвинения мы услышали после пяти часов. Толком нам ничего не объясняли. Да, адвокат была. Она добралась уже поздно вечером, потому что было много работы. Когда она смогла к нам наконец-то пробраться, мы были счастливы. Там был такой хаос… Она забежала и сразу начала всем советовать, что можно подписывать, что нельзя, что где писать и так далее.
— Как оформляли протоколы?
Для оформления протоколов собрались, как я понимаю, все работники ОМВД. Они устроили настоящий конвейер: в одном кабинете люди, не имеющие отношения к нашему задержанию, составляли рапорта, в другом — заполняли протоколы, в третьем — давали нам листы для объяснения, в четвёртом — снимали копии. Из-за такой суматохи протоколы составлены со множеством нарушений.
— О каких нарушениях ты говоришь?
Ну, например, в протоколах нет подписей в некоторых местах. К слову, в десять часов вечера мы ещё оформляли бумажки. Тогда стало понятно, что нас оставят на ночь. Потом приехали сотрудницы следственного комитета и вызвали всех на допрос в качестве свидетелей по уголовному делу о нападении на полицейского. Размещать в камерах нас стали ближе к двум часам ночи, когда все документы были оформлены.
— А как размещали? В каких условиях?
Забрали вещи, телефоны, ремни, шнурки; выдали так называемое постельное бельё: по факту — просто две марлевые тряпки, которые можно было в целях соблюдения хоть какой-то гигиены положить на койку в камере. А также доширак и бутылку воды каждому.
— А горячую воду-то для доширака дали?
Могли бы дать, но, как мы заметили позже, доширак был просрочен, чему впрочем, удивились и сотрудники.
— Вы сидели только с задержанными на митинге?
Ко мне в камеру сначала привели парня, которого поймали на угоне машин, а потом, когда его увели, привели таджика без регистрации. Кстати, им «бельё», доширак и воду не давали.
— Получается, вы остались на ночь до суда уже как обвиняемые?
Да, как обвиняемые. Мы ждали суда с самого утра понедельника, а он был в итоге, кажется, около двух. Минут за 40-50 до выезда нас посадили в автозак, но выехали из ОМВД мы только после того, как прошла новость, что суд над Навальным закончился. Зато когда выехали, сразу включили мигалку и погнали в суд по встречке.
В суде для каждого задержанного нашёлся правозащитник, но ни указания на ошибки в протоколах, ни показания свидетелей, ни видеозапись с моим задержанием не убедили судью. Самым достоверным показанием он счёл рапорт сотрудника. Конечно, время по видеозаписи определить трудно, но памятник Маяковскому от памятника Пушкину отличить можно; пусть на видео зафиксировано моё задержание и не с самого начала, но уж транспортным средствам на пешеходной Триумфальной площади я точно мешать не мог.
В общем, лживый рапорт от первого до последнего слова судья признал правдивым и приговорил меня к 10 суткам и 10 тысячам штрафа. Из 13 человек, привезенных из ОМВД Мещанского, 11 получили по 10 суток. Было два исключения — 7 и 12 суток.
— А чем отличались действия фигурантов этих «исключений» двадцать шестого марта от ваших?
Ничем. Просто ткнули пальцем в фамилии, чтобы приговоры не выглядели, как составленные под копирку. Чтобы потом по телевизору можно было сказать: «Задержанные получили от 5 до 15 суток».
— По каким статьям был вынесен приговор?
Десять суток за «неповиновение сотрудникам полиции» (ст. 19.3 КоАП) и десять тысяч штрафа за «участие в несанкционированном митинге» (ст. 20.2 КоАП)
— Что было после суда?
После суда мы ждали в автозаке, пока выведут всех арестованных: в общей сложности тот, кто вышел из суда первым, провёл до выхода из машины около 12 часов взаперти. Поскольку мы были одними из первых, нам повезло отбывать своё наказание в Спецприёмнике № 2 на Мнёвниках. Про него я много рассказывать не буду, так как про него уже очень подробно написано.
— Но какие в целом ощущения от условий заключения?
Обращались с нами крайне аккуратно: общались вежливо, шли на уступки и снисходительно относились к «косякам». Через пару дней дежурная по своей инициативе устроила дополнительную камеру для некурящих, что было для нас просто счастьем. Нам пытались заменить перегоревшие лампочки; заключенные, которые отбывали наказания за другие правонарушения, сказали, что питание после нашего приезда улучшилось. Порой эта вежливость доходила до абсурда: например, как-то утром в камеру зашёл замначальника спецприёмника и сказал: «Доброе утро! Как вам спалось?»
— Каково было сидеть десять суток взаперти?
В целом, время пролетело очень быстро. Мы играли в монополию и шахматы, читали друг другу стихи на иностранных языках, обсуждали литературу, историю и, конечно, политику. Еще нам в отделение, а потом в спецприемник незнакомые люди привозили воду, еду и средства гигиены. Это очень мило (улыбается).
Так получилось, что в каждой камере Спецприёмника были «политические заключенные». Другие арестанты, освобождаясь, покидали камеру со словами: «В следующий раз я тоже на митинг выйду», а значит, наше время было потрачено с пользой.
Узник № 3, или Суды по конвейерной системе
— Здравствуйте! Хочу задать пару вопросов по поводу вашего задержания. Сейчас у вас есть время?
Добрый день! Конечно, сейчас у меня — полно времени, ибо меня сегодня уволили.
— Причина увольнения — задержание и десять суток ареста?
Разумеется. Но к работодателю, в общем, претензий не имею: я на испытательном сроке, и их позиция мне понятна: отработал всего месяц, а затем пропал на 10 дней.
— Ого. Перейдем непосредственно к вопросам. Что вы делали перед задержанием? Долго ли пробыли на митинге?
В 15:02 я уже был в автозаке. Шел от Белорусской, дошел до Пушкинской. Что делал? Да, в общем, ничего. Там было очень много людей. Особенно на Пушкинской. Тротуар был забит невероятно. Люди начали выходить на одну или две полосы проезжей части. В мегафон объявляли что-то вроде: «Вы участвуете в несанкционированном мероприятии, расходитесь». Но расходиться было решительно некуда. По тротуару было шествие от самой Белорусской, причем только в одном направлении — в сторону Манежки. Идти навстречу назад к Белорусской было невозможно. Еще более невозможно было идти в другую сторону из-за гигантского скопления стоящих людей.
Потом появился ОМОН. Я попытался отойти подальше, но тут как из-под земли сзади меня появились два сотрудника, каждый из них схватил меня за локоть и затащили в автозак.
— Вы оказывали сопротивление при задержании?
Нет. Я слышал, что если тебе дорого здоровье, сотрудникам ОМОНа лучше не оказывать сопротивления (улыбается).
— Вы спрашивали, на каких основаниях вас задержали, и если да, то каков был ответ?
Спрашивал. Ответа не было. Ребята в автозаке также неоднократно требовали представиться и назвать причину задержания. В ответ — ничего
— Как оказались в итоге в ОМВД?
Автозак долго стоял. Не знаю — сколько, думаю, часов до 17. Потом нас отвезли в ОМВД Мещанское. Мне дали десять суток и 15 тысяч штрафа.
— Какие ощущения после десяти суток заключения?
Ощущения… Да в целом, ничего. Пришлось суток трое воевать, чтобы наконец разрешили взять в камеру электронную книгу. Питание — ужасающее, без мяса, да и просто мало. Бумажных книг довольно много, но много порванных: туалетную бумагу в спецприемнике не выдают, и некоторые несознательные граждане рвут книги. Вообще туалет — отдельная история. Там не предусмотрена дверь. Просто висит занавеска, повешенная самими арестантами. Унитаза нет — просто дыра в полу, на некоем постаменте. Что еще… Мыться дают только по воскресеньям. Поскольку нас привезли в ночь с понедельника на вторник, сами понимаете, как оно было к первой помывке. Но в целом к рядовым сотрудникам спецприемника претензий особо нет. Не били, разговаривали по-человечески.
— Дальше на митинги ходить будете?
Да. Хотя на несогласованных постараюсь хотя бы год не появляться, поскольку повторное задержание — до 30 суток. А следующее — уголовная ответственность.
— Какие нарушения вами были замечены?
Ну, во-первых, само по себе задержание незаконно. Право на митинги прописано в Конституции. У нас имеется законодательные акты, в которых прописана необходимость согласования митингов (это уже противоречит Конституции, ну да ладно). Согласно этим актам, митинг нельзя просто не согласовать. Можно, указав причину, предложить альтернативное место проведения. Причем сделать это необходимо в трехдневный срок с момента подачи заявки. А альтернативное место было предложено лишь спустя 7 или 10 дней. Кроме того, есть постановления Конституционного суда РФ, согласно которым для задержания на митинге должны иметься веские основания: массовые беспорядки, применение насилия, опасность обрушения зданий и т. д. Ничего этого и близко не было. Я действительно ПРОСТО СТОЯЛ. По поводу нарушений — лично я видел мало. Из окна автозака видел, как полицейские орудуют дубинками, но сфоткать не успел. Про чудесную работу наших судов вам рассказали?
— Частью рассказали, но чем больше информации — тем лучше!
Единственное доказательство, что я принимал участие в митинге, — рапорты двух сотрудников полиции. Двух — по всем задержанным, привезенным в наше отделение (из них под арест поместили 13 человек). И по всем нашим делам рапорты одинаковые. Собственно, там просто печатный текст, где указано, что я не реагировал на замечания, кричал, размахивал руками, упирался ногами в асфальт и выкрикивал лозунги. Текст набран на компьютере и распечатан. А сверху свободное поле под ФИО, заполняемое ручкой. Суды шли по конвейерной системе в нескольких залах.
Узник № 4, или Товарищ Михеев пресекает телепортацию
— Что вы делали перед задержанием?
Перед задержанием находился около метро Маяковская, где нежился под солнцем. Где-то около часа прогуливался вместе с остальными людьми. От станции метро Маяковская, дошёл до станции Тверская.
— Что происходило в момент задержания?
Стоял на перекрестке, на тротуаре, у здания Тверская, 19 — в самой толпе. В этот момент произошел какой-то конфликт одного из сотрудников МВД с женщиной 55-60 лет: женщина начала кричать и толкать сотрудника, после чего он стал обращаться с ней грубо: хватал ее за руки и пытался ее толкнуть (немолодую женщину!), кто-то это увидел, закричал, что бабушку обижают. Толпа возбудилась и начала выталкивать передние ряды на сотрудников. На это сотрудники начали скручивать людей и кидать в автозаки.
— Вы оказывали сопротивление?
Нет, а какое сопротивление я могу оказать? Когда начали задерживать, я схватился за одного парня, чтобы его не забрали и чтобы его не уронили, но уронили нас уже обоих и в автозак забрали обоих.
— Как проходил суд?
Ой, суд наш, на самом деле, — это цирк полный. Сначала нас привезли в ОМВД Мещанское, в которое нас поместили без предъявления каких-либо обвинений. Задержали нас незаконно, потому что, по сути, мы никакого сопротивления не оказывали, то есть нас просто тупо засовывали в эти автозаки, ничего не объясняя, никто с нами не говорил, на вопросы не отвечал. Запихали нас, человек двадцать, в автозак, хотя он рассчитан человек на 13. Кто им попадался, того они и запихивали. После чего закрыли в ОМВД Мещанское. Они предъявили обвинения, но прошло уже больше трех часов, это противоречит законодательству! И только в это время к нам спустилась женщина, которая сказала, что есть статьи, которые нам можно вменять: 19.3 — неповиновение сотрудниками полиции и 20.2 — помеха движению автотранспорта. По одной из них — до пятнадцати суток задержания, по другой — до двадцати тысяч рублей либо десять суток задержания. Осудили по обеим практически всех, кто были в ОВД. Нас было 14 человек, впаяли по-разному. Было составлено два рапорта. Например, если мое личное дело рассматривать по статье 19.3, меня задерживал некоторый сотрудник Михеев на тротуаре, он же меня задерживал по статье 20.2 — только уже ловил на проезжей части. Судья это зачитывал, спрашивает, как вышло, что вы в двух местах были задержаны, на что я и отвечаю: «Я — уникальный человек, который умеет телепортироваться и находиться в двух местах одновременно». Но это не помешало судье оштрафовать меня по обеим статьям, из чего я сделал вывод, что судья у нас не решают практически ничего, Конституцию они не защищают. Судья не хотела слушать никаких доводов. Я подавал ходатайство по моему делу и подавал ходатайство, чтобы просмотрели мое видео с задержания — они были отклонены. И там такие истории сплошь и рядом. Например, со мной сидел еще один парень, но он вообще был задержан на Маяковской глубоко в толпе, то есть никак не мог оказаться на проезжей части, но по бумагам он тоже был задержан на Тверской, 19.
— А вы подавали апелляцию?
Да, нас водили в Мосгорсуд: судья, как клоун, зачитал все то же самое и оставил все в силе, прекрасно понимая, что он нарушает закон. Но выбора у него нет, так как он человек подневольный.
Судебная система у нас — это просто фикция. У них был указ сверху — они его выполняли.
Никаких возражений адвокатов они не принимали, Конституцию нарушали открыто. Судебной системы у нас не существует.
— Дальше будете на митинги ходить?
Буду. Если это конституционно не запрещенные митинги, то буду. Я человек законопослушный, но когда нарушаются законы и власть игнорирует все, что просят от нее граждане, не остается ничего кроме, как протестовать.
— Какие впечатления от десяти суток заключения?
Поначалу я был сильно разочарован, что наша судебная система репрессивная изначально. Любого человека могут упрятать по любой статье. Нам приписали 19.3 и 20.2, могли точно так же и уголовную статью повесить: я не убивал — но учитывая то, как у нас судебный процесс проходит, вполне могли и это пришить.
— Каковы условия содержания?
Ну, сотрудники все вели себя лояльно. Держали в нормальных условиях, к спецприемнику претензий нет, кроме того что камеры у них общего типа и санитарные условия минимальные. Сортир находится прямо в комнате и ничем не закрыт, даже нет дверцы, и если, я извиняюсь, кто-то ходит испражняться, то это слышат и нюхают все остальные. Это очень грубо, для меня это — оскорбление человеческого достоинства.
— Как отразилось на жизни ваше заключение?
Я был уволен с работы. Они рассылали письма на работы, а так как я подписывал заявление того, что не имею права участвовать в политических процессах, моему работодателю не осталось ничего иного. Отразилось еще тем, что у меня жена и ребенок находились в Москве. Они были вынуждены без моей помощи — у меня маленький двухлетний ребенок — обратно в Ростов-на-Дону ехать. Мне пришлось, у друзей денег занимать. Друзья начали упрекать, мол, ты получаешь сто тысяч и выше, имеешь определенный статус, машину, квартиру, че тебе не хватает? Я понял, что в этой стране почитают набитый холодильник больше своих прав. Меня это не устраивает: пусть у меня лучше будет пустой холодильник, но я буду защищен, и мои достоинства тоже будут защищены.
Узник № 5, или Не стойте у края тротуара
— Что вы делали перед задержанием?
Я вышел из метро Белорусская, продвинулся до Тверской, где-то в течение 20 минут. Шел не с плакатами, просто шел с товарищами. Возле метро Тверская подвинулся к краю тротуара, и как раз начала работать, как я уже потом понял, группа захвата ОМОНа, — меня просто выдернули. Я ничего не кричал, ничего у меня в руках не было, меня просто взяли и выдернули из толпы, потому что я, видимо, был ближе всего к проезжей части. Я оказался не в то время, не в том месте. Меня затянули в автозак, ничего не объясняя.
— То есть сопротивления вы не оказывали?
Нет, сопротивления я не оказывал.
— Были какие-то нарушения в протоколе?
Я в протоколе писал, как мне посоветовали люди. Я написал, что просто шел в магазин, и на выходе из метро Тверская меня задержали сотрудники полиции. Но мне так же дали срок и штраф.
— Десять суток и десять тысяч?
Нет, мне дали десять суток и штраф пятнадцать тысяч.
— Какие ощущения после десяти суток проведения в заключении?
Ну, положительные, в основном. Минусы — бытовые: работа, семья. А плюсы: общался с умными людьми. С Навальным перекрикивался, когда он был на прогулке, — было о чем подумать. Я догадывался, что могут просто человека взять на арест и на срок, но я никогда не думал, что это может со мной произойти.
Мое мнение: они хотели запугать этими репрессиями — у них это не получилось. Я буду на митинги ходить и дальше.
Естественно, стараться ходить на санкционированные, чтобы еще не получить арест и штраф, — там дальше больше, насколько я знаю; меня могут лишить чего-то, что у меня есть, и будут проблемы уже посерьезнее. А так все нормально. Читал книги, общался с людьми, обсуждали политику, разные темы. В принципе, десять суток пролетели, я бы не сказал что быстро, но и не медленно.
— На вашей жизни это как-то отразилось? Семья, работа?
Отразилось только то, что хотел получать лицензию на травматическое оружие, а после административного ареста уже нельзя.
Узник № 6, или Чувство тревоги пришло после освобождения
— Ты целенаправленно приехал на митинг?
Мы с другом приехали именно на акцию, вышли на метро Белорусская в два часа ровно. На митинг я пришел с флагом России. Когда мы переходили Тверскую, нас остановили двое полицейских, попросили документы, и уже сразу начались интересные вещи: проверили документы, и полицейский сказал: «Если я тебя на митинге в толпе увижу, то я тебя убью нахуй». И в этот момент мы поняли, что власти достаточно серьезно отнеслись к акции, видимо, испугались. Но мы с другом не испугались (улыбается). Вначале все было мирно: шествие, многие с детьми шли, что тоже было приятно. До метро Маяковская шли абсолютно нормально, без давки, никого не задерживали. Когда дошли, там начались задержания, ОМОН стал сдавливать людей с дороги на тротуар, хотя по дороге никто еще не шел — начали создавать давку. Мы шли достаточно близко к проезжей части, и людей слева от меня стали хватать и кидать в автозаки. Потом мы пошли к месту, где происходило задержание Навального. Пришли, когда его уже взяли, но люди не успокаивались, чувствовалось единение. Именно тогда кричали разные лозунги, которые написаны у нас в протоколах.
— Как происходило задержание?
Мне до сих пор обидно. Мы уже были напротив Макдональдса в Новопушкинском сквере. Просто стояли. Решили дальше идти, до Охотного ряда, как и предполагалось (по маршруту шествия. — М.Б.). Переходили сквер, прям рядом с Макдональдсом, где даже толпы никакой не было. Я уверен, именно там и было много людей, которых просто так забрали, потому что они мимо шли. В момент задержания я даже уже не ожидал этого, и флаг был в свернутом в виде. Ко мне просто подошли сзади. По-моему, это были не ОМОНовцы, а просто полицейские.
Подошли сзади, взяли под руки, потащили к автозаку, отобрали флаг.
— Какое в итоге административное наказание тебе назначили?
Десять суток и десять тысяч штрафа.
— Какие ощущение после десяти суток заключения?
Впечатления от нахождения в Спецприемнике у меня, на самом деле, замечательные. Условия были очень хорошие. Ну, конечно, какие-то моменты угнетали: например, туалет, который там был. Но у нас было живое общение с остальными ребятами, которые там находились: очень интересно говорить, обсуждать, спорить. Мы как раз лежали с твоим братом на соседних, как говорится, нарах и обсуждали, что нам не удалось прочесть и десяти страниц, потому что кто-то всегда начинал разговаривать, смеялись, спорили, агитировали и так далее. Я совершенно не волновался и не переживал, находясь в Спецприемнике. А вот после выхода не оставляет ощущение тревоги, что, естественно: могут еще забрать и какое-то даже уголовное дело повесить, и просто не знаешь, что творится в головах у власти.
— Как-то на жизни отразилось твое заключение? Семья, университет?
Ну, в этом плане очень повезло (гораздо больше, чем этим студентам. — М.Б.). Со мной был задержан молодой человек, у которого подруга преподает в моем университете. Она передала информацию моим преподавателям, и мне даже написали положительную характеристику от университета, за что я очень благодарен. Когда вернулся на пары, ко мне многие преподаватели подходили, пожимали руку и выказывали свое уважение. Ну, а на семье… только нервы, которые потратили мои родные, друзья. Они не понимали, что происходит, куда увезли, что будет. Самое обидное, что я звонил, говорил, что все хорошо, но мне не верили, думали, что происходит что-то ужасное, а я сидел — и вообще не переживал.
