Это сокращенная расшифровка интервью Олега Брагинского — траблшутера, в прошлом топ-менеджера Альфа-банка — которое он дал мне на интернет-радио «Сто семнадцать и два». Аудиоверсию можно послушать в архиве эфиров радио.
— Первый вопрос: чем вы занимаетесь? Думаю, в большинстве своём публика не в курсе, что значит «траблшутер».
— Раньше слово «траблшутер» было узурпировано политтехнологами, которые утверждали, что они решают любые вопросы, но в узкой сфере. Что сделал я? Я сказал, что у него есть и другое значение: траблшутеры, скажем, в Америке — это люди, которые ремонтируют пылесосы, чайники и тостеры, то есть люди, которые приходят и устраняют любую насущную проблему дома. Я выдвинул теорию, что можно сделать траблшутеров-универсальных людей, но уровнем повыше. И сейчас траблуштеров мы позиционируем как людей, решающих невозможные или сложные задачи.
— Например? Приведите пример невозможной задачи.
— Невозможная задача начинается тогда, когда компания исчерпала все возможности — внутренние консультации не помогли, внешние консультанты не справились, и компания стоит перед жесточайшим выбором: или умереть, или позвать специалиста со стороны. В таких случаях зовут траблшутера. Разница между траблшутером и консультантом состоит в том, что я работаю руками.
Консультанты советуют, траблшутеры делают.
Есть много похожих специальностей: адвокаты, юристы, креативщики; траблшутер отличается тем, что гораздо больше знает. Траблшутеры — люди с энциклопедическими знаниями. Консультанты делятся по направлениям: банки, или страховая деятельность, или телеком... Нам, траблшутерам, всё равно, чем заниматься.
— У вас есть специальная таблица, как я понял, в которой вы отмечаете, освоили ли вы тот или иной навык. Расскажите про эту таблицу: как она устроена, когда вы её создали — когда приняли решение стать траблшутером?
— Я не принимал решения стать траблшутером. Начинал я с компьютеров: сначала, ещё в школе, модифицировал систему имитатора полётов для «Ла-9 Альбатроса» — это чешские учебные самолёты. Я был в восьмом классе. Офицеры не могли кое-какие операции делать с имитатором полётов. Я спросил разрешения взяться за проблему, и вскоре младшие офицеры стали приходить не к моему отцу, а ко мне — и я реализовывал всякие их идеи. Чуть позже победил на разных олимпиадах, и, поступив в киевский политех, столкнулся со своей жадностью: для предмета, который назывался ПТИЦА — прикладная теория цифровых автоматов — я написал программу, которая позволяла решать сложную курсовую работу, восемьдесят заданий на бумаге в клеточку. Я пожадничал и продал много экземпляров студентам-иностранцам и студентам-ленивцам. Впоследствии оказалось, что моя единственная дискета — а они стоили тогда по пять рублей, безумные деньги — вышла из строя. Мне светила армия, нужно было что-то сделать. Оказалось, что мою дискету испортил вирус, я её восстановил — и за мной закрепилась слава антивирусника.
Я написал один антивирус, второй, потом хакерский редактор, который меня прославил, и все решили, что я разбираюсь в любой электронике. С этого момента меня стали звать траблшутером.
Развитие навыков началось с изучения скорочтения. Будучи классе в четвёртом, в 1983 году, я прочёл про Вольтера, Ленина и Гитлера, которые читали по четыреста страниц в час. Я увлёкся, достал какое-то количество книг (часть выпросил, часть нашёл в библиотеке) и научился читать. Сначала я читал по полкниги в день, а последние полтора года читаю по книге в день. На каждую книгу пишу рецензии. На сегодняшний день прочёл примерно 18 000 книг, 3,5 миллиона страниц (чтобы прочесть 18 000 книг, читая по книге в день, требуется 49 лет; на момент интервью Олегу Брагинскому 42 года. — Прим. ред.). Рецензии на каждую из них можно глянуть в соцсетях, в моих профилях.
Потом пошла стенография, за ней скоросчёт, потом скоропамять — и я начал коллекционировать навыки. Когда их было примерно 500, я впервые задумался о том, чтобы сделать таблицу. И я сделал таблицу, в которую вошло 625 навыков. Я их распределил и начал осваивать. На основе этих 625 навыков я делаю презентации, подкасты, вебинары. Уже готова 101 презентация, суммарный размер 10 500 слайдов; сделано три сборника статей, это 1 200 страниц; разработано 176 подкастов, 67 вебинаров — то есть числа крупные.
— А что вас мотивировало с самого начала изучить скорочтение?
— У меня грустная история: мне казалось, что, я, будучи залюбленным мамой, какой-то необыкновенный. Наверное, я был маменькиным сынком. Но при переходе из третьего класса в четвёртый оказалось, что я плохо подтягиваюсь. Меня это настолько поразило, что я начал подтягиваться, больше бегать, пресс качать. И вдруг понял, что у меня нет ни одного таланта. Меня настолько это зацепило, что я начал коллекционировать навыки.
— Но потом талант всё же проявился — в компьютерной сфере.
— Я бы не назвал это талантом.
Когда мне говорят, что я в чём-то талантлив, я говорю: это не талант, это опыт.
Чтобы, например, с компьютерами разбираться, я придумывал много хитростей. Раньше было мало компьютеров, а у нас был час компьютерного времени. Поэтому я много сидел за бумагой с карандашом и резинкой, и программировал на бумаге. Эта привычка программировать с бумагой до сих пор меня выручает. Опять же, владение быстрым набором позволяет мне быстро программировать.
— А сколько языков программирования вы знаете?
— Наверное, не очень много, меньше десяти. Начиналось всё с ассемблера — их было три, ТАСМ — турбоассемблер, МАСМ — макроассемблер и ассемблер для Macintosh, потом был Pascal и Delphi — это почти одно и то же, потом был C, потом были языки для искусственного интеллекта — Лисп, Пролог, Ада — ну и так далее.
— Продолжим про таблицу. Как к вам приходила идея, какой именно навык вы должны в следующий раз изучить?
— Когда я составлял таблицу, я тщательно думал о том, что меня может удивить. Например, дебаты, агрессия, разведка, вербовка, дипломатия, политика, копирайтинг, манипуляция, провокация, креативность, маркетинг, выступления, риторика, ораторство. Я смотрел, что изучали древние греки, чему учили в средневековых университетах, чем увлекались арабы... В какое-то время я увлёкся старыми книгами, XVI-XVII века. Я перешёл на старые манускрипты. Там я узнал многое из того, что не преподавали в школе. В 1986 году я добрался до церковных библиотек. Они были в запустении, покрыты пылью, грязью, даже ходить туда было опасно, но когда я добрался до них и увидел книги, которым было 200–300 лет — я был шокирован: математика там объяснялась лучше, астрономия — интереснее.
— А сколько вам было лет, когда вы перешли на старые манускрипты?
— Где-то, получается, 13–14 лет.
— Я восхищён, честно говоря. А как вы понимаете, что освоили конкретный навык? Есть какие-то критерии, по которым вы оцениваете степень освоения?
— По каждому навыку есть система KPI. Например, если мы говорим про скорочтение, моим KPI было читать 400 страниц в час. Потом, отучившись в разных школах скорочтения, я стал читать чуть быстрее и понял, что помимо количества страниц очень важен коэффициент запоминания — на сколько вопросов вы можете ответить, прочтя книгу. Если вы отвечаете на сто вопросов из ста, ваша скорость засчитывается в полном объёме; если вы помните только половину объёма, ваша скорость делится. Когда мы говорим, допустим, про слепой набор, цель была — достичь примерно 600 знаков в минуту; 560 я делаю уверенно, быстрее, наверное, пока не смогу. Если мы говорим, скажем, про копирайтинг — я уже написал 850 статей. Если мы говорим про Big Data — я сделал 200 проектов. Если мы говорим про программирование — у меня есть патенты, изобретения и так далее. Есть кандидатская диссертация юридическая, правовая. То есть, как правило, я добиваюсь признания в области, сфере или нише — это минимум три статьи, одна презентация, подкаст, вебинар, или изобретение, или патент, или выступление на конференции с докладом на новую, интересную, прорывную тему. То есть обязательно нужно публичное подтверждение.
— Но ведь можно выступить на районной конференции, а можно на международной. На каком уровне вы стараетесь держаться?
Я вообще не рассматриваю уровень «в столице своего государства».
— Например, когда я занимался рисками, я выступал в Будапеште перед полутора тысячей рисковиков, и они были рисковиками от рождения, а я — несколько месяцев. Я сразу же рассказал им о модели, которая снижала уровень мошенничества до неприлично низкого значения. Необходимо участвовать в международных конференциях. И конечно, здорово, когда выступление — на иностранном языке.
— Кстати, по поводу иностранных языков. Когда вы начали их учить и сколько знаете сейчас?
— Иностранные языки я начал учить ещё в школе. Жадность к навыкам привела к тому, что я ходил на бальные танцы, в музыкальную школу, кружок мягкой игрушки, кружок интернациональной переписки. Я переписывался с чехами, с венграми, с немцами, и, естественно, мы учили друг друга словам из разных языков. Когда я учился в киевском политехе, я жил в одном общежитии с иностранцами, это были лаосцы, гвинейцы, перуанцы, арабов было много, азиатов было много, вьетнамцев, китайцев и так далее. Изучение языков было мягким, это было несложно. Я пытался с каждым иностранцем говорить на его языке. Это было смешно, а спустя некоторое время я становился переводчиком между общинами.
— Сколько языков вы выучили в итоге?
— Я учил 30, имел возможность применить 28. Два языка, которые я выучил, я ещё ни разу не применял: тамильский и сингальский, языки Шри-Ланки.
— Поговорим про продуктивность. Наверное, примерно в каждом первом интервью, которое вы даёте, вы говорите про продуктивность, но всё же. Почему в последнее время это стало так популярно? Какой сайт ни откроешь — продуктивность, продуктивность, надо быть продуктивным. А зачем надо быть продуктивным?
Если у вас есть цель заработать деньги, или стать выдающимся студентом, или стать каким-то известным учёным — тогда вам нужна продуктивность, вы включаете силу воли, и слово «желание» не имеет никакого смысла.
Например, за последние три года я написал 550 статей — это 1 400 страниц текста. Я не знаю никого на планете, кто бы сделал столько, не будучи профессиональным автором. За последний год я прочёл 496 книг — и я не знаю никого, кроме Манна, кто бы заявлял, что читает больше. Но Манн этим занимается ежедневно; я занимаюсь этим час в день. Как только вы начинаете соревноваться с лучшими людьми планеты за право стоять на пьедестале — ваши желания отходят даже не на второй план, а на двадцать пятый. Если вам нужно писать статью, вы садитесь за компьютер, руки заносите над клавиатурой и начинаете работать. Если вы начинаете думать, хотите вы или не хотите — вас обгонят другие люди, которым важнее выделиться, которым нужнее деньги и так далее. Если у вас слаба мотивация — найдутся люди, которые вас опередят.
— То есть ваша цель — быть первым.
— Вы знаете, почти каждый говорит, что он первый.
Я не хочу быть первым, я хочу быть лучшим.
— А в чём разница?
— Если ты говоришь, что ты первый или второй, надо чем-то это доказывать. А когда ты являешься во многих отраслях лучшим — ты бесспорно лучший, out of competence. Ты вне конкуренции. Есть люди, которые быстро читают. Есть те, кто разбирается в математике. Но есть ли те, кто знает и умеет и одно, и второе? Наверное, нет. Есть люди, которые умеют и взламывать системы, и выступать на нескольких языках? Думаю, что нет.
— Вот в чате как раз задают вопрос: как можно заниматься хорошо всем? Высокая продуктивность не приводит ли к поверхностному восприятию, а значит, к возможным ошибкам? Как вы решаете эту проблему и проблема ли это для вас?
Поверхностное знание всё-таки не выдерживает конкуренции со знанием человека, который, к примеру, японский этикет знает на все сто двадцать семь процентов, потому что с детства жил в Японии. Если нужно применить один конкретный навык, поверхностное знание всё-таки проигрывает.
Но в реальности — попробуйте найти в Москве людей, которые разбираются в японском этикете. Я вас уверяю, их будет меньше десяти человек. А теперь попробуйте найти среди них людей, которые могут говорить по-японски. А среди этих найдите тех, кто, например, знает основы дипломатии. А среди них — тех, кто, например, знает язык тела. И всё. То есть, как только в дело вступает четыре-пять навыков, не находится ни одного человека, который бы ими владел.
— Вы пишете статьи за 26 минут. Это правда?
— Да, 26-28 минут.
— В эти 26-28 минут входит сбор информации и выстраивание структуры?
— Нет, в основном входит изложение текста и его корректирование. Когда я начинаю задумываться о статье, я сам себе пишу письмо. У меня есть три письма, которые я всё время редактирую, они в режиме черновика: надо написать статью про силу воли, GR, неотложную помощь, лоббизм. Есть навыки, по которым приходит время писать статью. Я записываю их, фиксируя обещание её написать.
Каждая статья должна содержать три вводных абзаца, три заключительных и не меньше 11 мыслей. Дальше шутка и несколько пасхальных яиц.
— За сутки-двое до очередной статьи я думаю, на какую из тем я готов написать, и выбираю. Структуру продумываю в голове, пока поднимаюсь по лестнице — есть же масса времени, когда вы можете подумать, а другого ничего делать не можете.
— Какой вопрос я был должен вам задать, но не задал?
— Даже ума не приложу. Потому что какой бы вы не задали, у меня был бы ответ.
— На любой вопрос?
— На любой. Потому что всегда есть ответ «Не знаю».
— Хороший ответ. Мне только что в голову пришёл вопрос: вы считаете себя мудрым?
Нет. Умные люди знают, как выкрутиться, а мудрые не ввязываются. Я же регулярно ввязываюсь в чужие проблемы, чтобы их решить.—
