Характер человека закладывается в детстве. Во многом он определяет и его дальнейшую судьбу, а в отдельных случаях — судьбу государства и жизнь его насельников, иногда на долгие годы. Не вполне понимая, кто же стал Иваном Грозным, — мы можем, однако, посмотреть, как протекали первые годы его «правления», и, может быть, отчасти подготовиться к рассказу о последующих…
1534 год. Правящим в России царевичам, Титу и Смарагду, четыре годика. Елена Глинская, отбросив ложный стыд, стала появляться на людях со своим любовником — боярином Иваном Телепневым-Оболенским. «Сладкая парочка» решительно ополчилась на всех своих противников. Первой жертвой пал дядя Елены — Михаил Глинский. Он был арестован и убит. За воровство, как я писал выше.
Арестован и убит был ещё один член регентского «семибоярского» совета — Михаил Воронцов.
Опасаясь расправы, сбежал в Крым один из лидеров клана Бельских — князь Семён Бельский.
Одновременно был удалён из состава опекунов Иван Шигон-Поджогин.
Титу и Смарагду семь лет. 1537 год. На открытую борьбу против Елены Глинской поднялся их дядя, реальный противник боярства и защитник прав монархов-Рюриковичей на престол, князь Андрей Старицкий. Он собрал небольшую армию и двинулся на Новгород, где был встречен многочисленными отрядами, верными царице, под командованием Телепнева-Оболенского. Старицкий не решился принять бой. Он сдался. Его войско было обезоружено. Телепнев обещал милость от царицы. Обманул. Князя Андрея доставили в Москву, посадили в железа и уморили в тюрьме.
Титу и Смарагду восемь лет. 1538 год. Убивают их маму. Это — страшный удар для княжичей. Елена Глинская отравлена.
Сразу же убивают и её сожителя. Телепнев-Оболенский уморен голодом в тюрьме.
Тогда же то ли убит, то ли умер ещё один член «семибоярского» регентского совета — Михаил Захарьин.
В темницу заключают и Ивана Бельского.
По маленьким принцам наносят и ещё один удар: арестовывают и постригают в монахини их няню и кормилицу, Анну Челядину.
Вероятно, тогда же разлучают Тита и Смарагда с братом Юрием, которого увозят в Углич под надзор бояр Палецких. Сегодня бы сказали, что в семейную психиатрическую лечебницу.
В апреле того же года наместником московским провозглашает себя Василий Шуйский (Немой). Маленьких княжичей он не любил и чаял сжить со свету. Он был уверен, что потомки Александра Невского неправедно захватили власть и должны уступить трон потомкам брата Александра Невского, Андрея Ярославича, то есть именно князьям Шуйским. Позже об этом периоде Иван Грозный напишет в письме своему другу-изменнику Андрею Курбскому, что ему «тогда до сыта еду не давали».
Маленьких княжичей как будто посадили в тюрьму: им почти не позволяли выходить из своих покоев — только помолиться в домовую церковь, в Благовещенский. Немногие дозволенные отрады заключались в чтении книг (малышей сызмальства научили читать и на русском, и на греческом, и на латыни). Книги заменяли всё, заполняли досуг, были и наставниками, и воспитателями. В книгах говорилось о страданиях Спасителя, о древних царях, что преследовали христиан, о временах, когда только произошло Творение. Иногда принцам разрешали играть с мальчиком Андреем из семьи известных полководцев Курбских, которого специально взяли во дворец как наперсника княжат (запомните: Андрей Курбский — человек Шуйских!). Иногда с ними беседовал новый митрополит Иоасаф, которого Шуйский поставил окормлять русскую митрополию вместо старого друга царя Василия, митрополита Дионисия. Дионисия же наместник отправил в далёкий монастырь. Иоасаф не всегда поддерживал решения наместника. Наверное, за это и заслужил позже немилость Шуйских.
Однако недолго радовался своему наместничеству князь Василий — убили его. Через восемь месяцев наместничества, в ноябре и убили. Сказывали, что Бельские. Но власть всё равно осталась в руках Шуйских. Ещё на два года. Московским наместником стал брат князя Василия — князь Иван Шуйский. В положении Тита и Смарагда ничего не поменялось.
1540 год. Титу и Смарагду десять лет. Происходит очередной дворцовый переворот. Князя Ивана Шуйского отстраняет от власти князь Иван Бельский.
Ещё при Шуйских устраняют и митрополита Иоасафа: традиционно ссылают в монастырь. Новым митрополитом московским становится новгородский митрополит Макарий (опять прошу запомнить: Макарий, скорее всего, — человек Шуйских).
1542 год. Титу и Смарагду двенадцать лет. Иван Бельский убит.
Однако власть в Москве удерживает его брат, князь Дмитрий Бельский, а потому в 1545 году с сентября по декабрь попадают в кратковременную опалу лидеры клана Шуйских.
Что происходило в столице в 1546 году — неизвестно. Полагаю, временное перемирие, вызванное истощением враждующих родов. Оставшиеся в Москве Глинские, надеясь, что кланы Бельских и Шуйских измотали друг друга, готовят переворот. Но он не удался. Бельские нанесли удар раньше.
В 1547 году, когда Титу и Смарагду уже исполнилось семнадцать лет, после страшного московского пожара, уничтожившего половину города, Бельские при помощи боярина Ивана Челядинова (тестя Дмитрия Бельского) поднимают москвичей на восстание. Для того подкупленные кликуши ходили по Москве и причитали в голос, что сами видели, как мать царицы покойной ведьма Анна Якшич своей менструальной кровью в полночь накануне пожара кропила дома москвичей! Оттого то столица и погорела! Обозлённая толпа, разогретая кликушеством, отчаяньем и горем погорельцев, потерявших всё нажитое, родных и близких, сметая всё на своём пути, находит и убивает Юрия Глинского, дядю покойной Елены, Фёдора Овчину-Телепнева, сына любовника Елены Глинской, и мать Елены, бабку Тита и Смарагда, Анну Якшич.
Оставленный в живых Василий Михайлович Глинский (сын замученного в тюрьме регентшей Еленой Михаила Львовича Глинского) со страха полностью переходит на сторону Бельских.
Возможно, убивают и одного из малолетних князей. Скорее всего того, кому ранее присягнули как царю Ивану. Мне кажется, что это был Смарагд.
Город с трудом успокаивается.
Вражда Бельских, Шуйских и Глинских очень истомила москвичей. Все требовали перемирия, требовали примирения и прихода посредника, переговорщика между кланами. Традиционно роль примирителя взяла на себя церковь в лице митрополита Макария.
Макарий настоял на коронации Тита и присяге ему как очередному царю Ивану. Понимая, что юный царь и не мыслит себя самодержавным властелином, Макарий, пользуясь случаем, формирует новый регентский совет из себя любимого, а также настоятеля Благовещенского собора духовника царя протопопа Сильвестра, Андрея Курбского (наперсника царя), Ивана Шереметьева (из клана Шуйских), Ивана Мстиславского (на тот момент самого авторитетного представителя «литовской диаспоры» при московском дворе), Владимира Воротынского (из клана Бельских), Дмитрия Палецкого (опекуна великого князя Юрия Васильевича), а также бояр Дмитрия Курлятева-Оболенского, Михаила Морозова, Данилы Романова-Захарьина, Василия Юрьев-Захарьина, детей боярских Алексея Адашева и Игнатия Вешнякова, а также дьяка Ивана Висковатого и одного из печатников, Никиты Фуникова. Позже Андрей Курбский назовёт этот регентский совет «Избранной радой».
Совет отсылает предыдущего наместника московского Дмитрия Бельского на воинскую службу на юг России. Испугавшись возможной опалы, пытается сбежать в Литву брат убиенной царицы Елены Михаил Глинский. Неудачно. В Москву его возвращают Шуйские.
И ещё — сразу после венчания на царство митрополит Макарий сказал, что Тит, то есть Иван, должен жениться. Иван был не против. Жену ему подыскали «компромиссную», то есть одновременно имевшую родственные связи и с Бельскими (по двум линиям), и с Шуйскими (точнее — с Горбатыми-Шуйскими), — Анастасию Захарьину-Юрьеву. Ивану повезло. Она была красавицей. И для Ивана — верной и любящей женой, далёкой от придворных интриг.
К этому времени Иван — круглый сирота, видевший в жизни и то, как убивали и его маму, и дядю Юрия, и дядю Андрея, и бабушку, и брата. Он был разлучён и с кормилицей, и с братом Юрием. У него в жизни не было никого из родных и близких. Только книги и друг детства Андрей. Да и тот — больше соглядатай от Шуйских, нежели друг настоящий…
Его слабость как государя видели соседи. И пользовались ей. В 1549 году литовские послы не возжелали в российско-литовском договоре именовать Ивана царским титулом. И что? Разгневался царь? Нет. Как и положено слабовольному и инфантильному юноше проглотил обиду и поставил в известность Шуйских и Бельских. Бельским, родственникам литовского князя, война с прародиной на тот момент была не нужна. Они цыкнули на царя. И он подписал договор так, как хотели литовцы.
…Он хотел править. Хотел прекратить бессмысленные убийства. Хотел создать настоящее православное государство, в котором не будет места ненависти и насилию. Государство, где правит добрый, могучий, справедливый царь. Он не знал, как это сделать. Но был уверен, что знает об этом его новый наставник и новый друг — митрополит Макарий.
Макарию он верил. А зря.
