Доктор Гандон. Поэма

У Z-патриотов свои герои, даже сказочные, — вместо доктора Айболита всех излечит Пётр Гандон. Как символ карательной психиатрии он ловко определяет, кто больной, а кто здоровый, и сдает неугодных ФСБшникам, которым даже в сочетании цветов мерещится вражеская пропаганда. В поэме «Доктор Гандон» убивающая практика врача-психиатра рассказана в духе стихотворных сказок Корнея Чуковского — с ироничным многослойным повествованием, целительным смехом, ненавистью к тиранам и надеждой на воздаяние по заслугам и добрый конец.

Марш

За окном сияет церковь куполами «дон-дон»

Под мостом сверкают воды, протекает Дон-Дон,

Видишь, с ярко-синей крышей есть больница — жёлтый дом,
Пациентов принимает Пётр Порфирьевич Гандон.
Солнце жарко золотится,
Или ветер дует в лица,
Или дождь с небес струится —
Всем поможет психбольница!
Во дворе цветут ромашки,
Всем помогут, без поблажки,
Дети сделают домашку,
Перестанут пить алкашки,
Бабушка узнает внука,
Внука не пугает Бука,
Дурака манит наука,
Нет ни бреда, нет ни глюка.
Всех излечит, всем поможет,
Взрослым, детям, молодёжи,
Грусть с тревогой уничтожит,
На лечение положит.
Терапевт в больнице той,
Самый умный и крутой,
Хоть не очень молодой.
С аккуратной бородой,
В старомодном туалете,
В мягком вязаном жилете,
И сидит на табурете
Он в уютном кабинете.
Если в тягость бодрость, сон,
Если жизнь не смех, а стон,

Всех излечит, всем поможет

Пётр Порфирьевич Гандон.

Вальс

Осень, холодная лужа кругом,
Мрачные серые дни,
Девушка мчится в больницу бегом,
Доктор, скорее прими!
Ветер ревёт за окном и там
Чёрные птицы кружат,
Слезы текут по красным щекам,
Руки её дрожат.
Она садится на мягкий стул,
С волос её льётся вода,
А доктор седой свой блокнот развернул:
 — Зачем вы пришли сюда?
 — От страшной тревоги свихнуться могу,
Кругом беспросветная тьма,
Я будто попала в плен ко врагу
Мир вокруг — как тюрьма.
 — Что же приводит в уныние вас?
Работа, учёба, семья?
 — Я студентка юрфака сейчас,
Законы пугают меня.
Ночами не сплю, потому что боюсь,
Мне снятся гробы и погост,
Вдруг разозлю я матушку-Русь,
Посадят меня за репост!
В будущем стать адвокатом хочу,
Справедливость меня манит,
Про власть иногда я публично шучу,
Про религию, про динамит,
Я говорю про загаженный лес,
Про коррупцию и про дворец,
Но может быть, что за мой интерес
Настигнет меня пиздец.
Что же мне делать? Я в страхе, в тоске,
На ментов я в тревоге гляжу,
Даже гаишников с жезлом в руке
Я обхожу и дрожу.
Доктор, что-то в блокнотик строча,
Сидит, улыбаясь чуть-чуть,
А девушка молча глядит на врача,
Посоветуйте что-нибудь!
Вручил ей Порфирьевич тест небольшой:
Отвечай или да, или нет,
А за окном сильный ливень пошёл
И гром прогремел в ответ.
Выяснил врач, что тревожный невроз,
Расстройство у юной души,
Везде ей мерещится куча угроз -
Лекарства здесь хороши,
По свежему воздуху чаще гулять,
Физкультурой заняться, не пить,
И эти таблеточки принимать,
В аптеке их можно купить.
Осень, всё воет, гремит и льёт,
По голени в грязной реке,
Девушка, ёжась, ползёт вперед,
Рецепт у неё в рюкзаке.
А доктор с ухмылкой берёт телефон,
Звонит, прищурив свой глаз,
 — Алло, ФСБ, это Пётр Гандон.
 — Что же на этот раз?

Девушка, Марья Львовна Синица,
Год рождения две тысячи два,
Экстремизм в соцсетях на личной странице
Там запрещённые есть слова.
 — Гандон, вы полезны необычайно —
Из трубки доносится бас,
И доктор кивает, глотает чаю,
Экран телефона погас.

Полька

Что же в городе творится?
Слов нет, слов нет:
Красят крышу психбольницы
В красный цвет, в красный цвет,

Желтых стен и синей крыши
Люди видеть не должны,
Ведь солдаты строем вышли
Снова на тропу войны.
Едут танки, едут пушки,
Паровоз везёт,
Зеленеют как лягушки,
Всех людей трясёт.
Только встанут люди утром —
Сразу смотрят, что и где,
И каким идут маршрутом,
По земле и по воде.
Кто бомбит? Зачем войнушка?
Говнокачка или пушка?
Это труп или игрушка?
Слушает ли нас прослушка?
Правда, что закроют небо?
Правда, что не будет хлеба?
Правда, сахар весь съедят?
Правда, что в метро сидят?
Правда, что горит АЭС?
Правда, что Зеленский — бес?
Правда, то, что Путин в НАТО
Захотел вступить когда-то?
Что творится! Что творится!
Всюду лозунги висят,
В день решило обратиться
В городскую психбольницу
Человек сто пятьдесят!

Танго

Февральский вечер, снег хрустальным кружевом
Он на обочине у ледяных дорог,
Скорей бы оттепель, замёрзли мы, простужены,
Хотим забиться в тёплый уголок.
И в капюшоне, опуская голову,
Не глядя на машины и собак,
Идёт унылый паренёк по городу,
Одним лишь взглядом излучая мрак.
Подходит он к больнице вышеназванной
И дверью тяжеленной он скрипит,
Бахилы пялит на ботинки грязные
И в гардероб сдаёт он свой прикид.
И в равнодушном гробовом спокойствии
Он очереди в коридоре ждёт,

И ногти неостриженные, острые,
Лишь иногда бесчувственно грызёт.

И доктор Пётр, с доброю улыбкою,

С фамилией, как видите, Гандон,
Из кабинета выплывает рыбкою,
Его зовёт: «Иванченко Антон!»

Спросил его: «С какой проблемой, юноша,
Пришли вы в эту клинику к врачу?»
 — Не вижу цели я и смысла в будущем,
Я умереть немедленно хочу.
Я завалил уже вторую сессию,
Меня грозятся выгнать за порог,
Всё потому, что у меня депрессия —
Я не учусь, а лишь харкаюсь в потолок.
 — А вы гуляете порой на свежем воздухе?
 — Гулять мне негде, все дороги истоптал,
Меня всё бесит — небо и подсолнухи,
И каждый дом, автобус, самосвал.
Я ненавижу собственную голову —
Снести бы к чёрту голову, одна тоска,
Я не люблю себя одетого и голого,
Худой, как столб, и плоский, как доска.
Я так хотел бы, как звезда потухшая,
Взорваться — всюду свет, огонь и газ,
Но не звезда я — я еда протухшая,
Чтоб не воняло — смойте в унитаз.
Дослушал доктор речь его печально и внимательно
Таблетки выписал усталою рукой,
Сказал, чтоб принимал, сказал, желательно
Взять академ, чтоб был душе покой.
И пациент, кивая с благодарностью,
Покинул кабинет, леченью рад,
А наш Гандон, со свойственной коварностью,
Звонит в наш городской военкомат.
 — Алло, это опять из психбольницы,
У нас опять один не хочет жить,
Отправьте на Ростовскую границу,
Сегодня нужно Родине служить.

Марш

За окном сияет церковь куполами «дон-дон»,
Под мостом сверкают воды, здесь растаял Дон-Дон,
Видишь, с ярко-красной крышей есть больница — жёлтый дом,
Говорит по телефону Пётр Порфирьевич Гандон.
Петя ФСБ боялся,

Вася власти не любил,
Глеб войною возмущался

И за мир с друзьями пил,
Настя не спала ночами

В страхе ядерных грибов,
Лиза рисовала танки,

Кровь и череду гробов,
И Никифор Николаич,

Девяностолетний дед,
Вдруг посмел сказать: «Не надо

Нам ни взрывов ни ракет!»
И трёхлетняя Аглая

Говорит, в апреле
Мама плакала, читая

Новости недели.
Всех в блокнот занёс злодей
Ручкой синею своей.
Он звонил в прокуратуру, он в милицию звонил,
В центре Э, в военкомате разговорчив очень был.
И с улыбкой, был он милым

И в прекрасном настроении,
Он намеком говорил им 

О любом вознаграждании.
Кто-то обещал деньгами,
Кто-то — славой, орденами,
Кто-то говорил: «Ура!
Что такие доктора!»
На больнице той умело
Закрывая в окнах свет,
Разместили баннер белый
С огроменной буквой зет.

Менуэт

Бабушка внучку свою привела
К доктору. Такие дела.
Внучка сидит, улыбаясь слегка,
В браслетах из ниток еë рука,
Разноцветные тени на веках, помада.
— Зачем вы пришли сюда?
— Очень надо!
Внучка моя, ей четырнадцать лет,
Она ненормальная, видимо, бред,
Замучилась я каждый день с ней ругаться,
От значков не останется школьного ранца,
Вместо волос — то зелень, то синь,
И максимализм — куда не кинь
Всё спорит и спорит, спасения нет,
Бред это, полный отборнейший бред!

Внучка смеëтся. Доктор глядит,
И с подозрением говорит:
 — Девочка, милый цветочек, лапушка,
О чем же ты споришь с замученной бабушкой?
Девочка молвила лаконично:
 — О войне в Украине мы спорим обычно.
 — Какая война, это спецоперация!
Россияне — миролюбивая нация, —
Бабушка прерывает еë,
 — Я пыталась прополисом и мумие
Лечить еë нервы, но знаете, врач,
Не помогает лечение, хоть плачь.
Молвил Гандон:
 — Что ты знаешь о ней?
 — Я знаю, что плохо стрелять в людей.
И бомбы кидать на кварталы жилые,
Заставляя спускаться в подвалы сырые,
Грабить, насиловать и похищать,
Нельзя никого за такое прощать.
Украинцы — такие же люди, как мы.
Почему пацифисты в застенках тюрьмы?
Почему мы боимся сказать о том,
Что война в наше время — моветон?
Не хочу я в дурдом ваш навеки попасть
За то, что ругаю российскую власть.
 — Да уж, действительно случай тяжëлый.
А как отношения у внучки со школой?
 — Учится средне, но даже там
В ней просыпается выскочка, хам!
 — Рекомендуем лечение здесь,
В стационаре уменьшится спесь,
Заносчивость, грубость и этот бред
В нашей больнице сойдут на нет.
 — Что за дерьмо! — восклицает внучка, —
Где тут бумажка и где тут ручка,
Дайте скорее и я сейчас
От лечения напишу отказ!
 — Санитары! — кричит в коридор психиатр,
 — Хватайте еë! И быстрей в изолятор!

Кода

Как кувалдою удары
В коридоре их шаги,
Это наши санитары —
Руки-ноги береги.
Молоды, широкоплечи,
Как Росгвардии бойцы,
Всех поймают и излечат
От медведя до овцы.
Алкаша они положат
На лопатки только так,
Лечат всякую тревожность,
Вправят съехавший чердак
И депрессию излечат —
Будешь рад, как мытый слон,
За колени и за плечи
Будешь связан, оглушен.
Доктор наш рукой могучей
Держит девочку в слезах,
Санитар заходит тучный,
И другой — худой казах.
 — Суньте юную принцессу
В изолятор, в карантин!
 — Девочку зачем? Известно
Пациент у нас один!
И берёт казах Гандона
За рубашки воротник,
Он орёт, как оскоплëнный,
После — головой поник.
Увели его подальше,
В лучшую из всех палат,
В ту, где стены были мягче,
Чем любой матрас и мат.

Тост

Наступил конец у сказки,
Мир вокруг теперь не прост,
Переходим к пьяной пляске —
Гости, предлагайте тост.
Песня, как бутыль кагора,
Стала выпита до дна,
Мы надеемся, что скоро
Подойдет к концу война.

29 апреля 2022