«Закон стал спичкой, что подожгла мост в моем решении». Трансгендерные люди о том, почему они эмигрировали из России

Несмотря на возмущение общественности и многочисленные доводы экспертов, летом 2023 года в России в спешном порядке всего за две недели приняли закон, полностью запрещающий трансгендерный переход.‌ В надежде успеть совершить юридический переход‌‌ люди массово стали проходить комиссии, но далеко не все смогли это сделать. Возможность смены гендерного маркера особенно важна для трансперсон, поскольку именно она дает формальную валидацию перехода. Закон перечеркнул планы огромного количества трансгендерных людей, забрав оставшиеся надежды на счастливую жизнь в родной стране. Это заставило многих задуматься об экстренной эмиграции.

С чем пришлось столкнуться тем, кто решился уехать из России в 2023 году, журналисты Дискурса для совместного материала с «Центром Т» поговорили с трансгендерными персонами, эмигрировавшими при самых разных обстоятельствах. Герои статьи рассказывают о своем опыте и о том, что бы они посоветовали людям, которые только планируют эмиграцию.

Мы таких не лечим

Еще учась в четвертом классе Иван спросил у своего одноклассника: как стать мальчиком? Мысль о соответствии внешнего вида внутреннему не покидала его годами. Сначала он отстоял право на короткую стрижку, — это доступная для многих часть «пасса», — совокупности внешних признаков, по которым окружающие люди маркируют гендер человека, — потом на одежду. После окончания школы он решил начать гормональный переход.

Процесс гормонального перехода значительно меняет внешность человека: голос, число волосяного покрова, распределение жира становятся иными. До принятия закона трансгендерные люди зачастую выбирали начать гормональную терапию, а уже потом проходили комиссию, которая и определяла, позволят ли им изменить гендерный маркер в документах. Стоимость прохождения комиссии колебалась от 20 до 150 тысяч в зависимости от клиники и региона, но даже с финансовой и территориальной доступностью т*люди могли оставить маркер, поставленный при рождении, дабы не вступать в конфликт с родственниками, иметь возможность усыновить детей.

Иван столкнулся с проблемами при попытках получить медицинскую помощь. Он рассказывает о многочисленных отказах в лечении: «мы таких не лечим», — говорили ему врачи. 

Однажды Иван попал на госпитализацию после тяжелых травм. Вместо своевременной помощи лечащий врач начал допрос подруги Ивана с целью уточнения его пола. Узнав, что Иван трансгендерный человек, он произнес страшную фразу: «Жалко, что вообще не убили».​

Стойко принимая все вызовы системы здравоохранения Иван оставался в России, пока не наступил переломный момент:

«Последней каплей стало мое задержание на антивоенном митинге и следующий за ним суд. Издевательская ухмылка судьи, когда я пытался отстоять свою позицию и доказать свою невиновность. Крупный штраф, который мне пришлось выплатить. Решение укрепили события февраля 2022 года, принятие закона, запрещающего юридический, гормональный и хирургический переходы».

Путь Ивана шел через Казахстан, Турцию, Грузию с конечной точкой во Франции:

«После всего, что мне довелось пережить в России, мне уже не было страшно уезжать в Казахстан, жить без удобств в деревне, но мне удалось добраться до Евросоюза. Во Франции я чувствую, что могу быть собой и не подвергаться за это преследованиям, смогу завершить свой переход, чего мне не удалось в России, в планах выучиться на парикмахера, реализовать себя в новой жизни и в новой профессии. Возможно, получить в дальнейшем высшее образование».

На новом месте Иван продолжил гормональный переход и начал планировать хирургический.

«Трудности, конечно, будут, но они преодолимы, не нужно сдаваться, все можно преодолеть, и результат стоит потраченных усилий», — добавляет он, поделившись своей историей.

Та спичка, что подожгла мост в моем решении

Михаил и Павел уехали до принятия закона, но именно он придал им уверенности в том, что это единственно правильное решение для них. Несмотря на то, что они не знакомы друг с другом, их истории перекликаются: оба успели сделать юридический переход, не сменив только школьный аттестат; а также медицинский в той мере, в которой посчитали для себя необходимым.

Павел вспоминает, что из-за обращения только к дружелюбным т*людям специалист_кам, он и вовсе не столкнулся с проблемами системы здравоохранения. Более того, он проводил публичные флэшмобы на улице и ни разу не сталкивался с преследованием или негативными последствиями. Причиной его эмиграции стала потенциальная мобилизация его любимого и распространение информации о закрытии границ:

«В мои планы входило увидеть другие страны, попробовать себя в разных профессиях, а остаться в России на всю оставшуюся жизнь — нет».

Михаил же окончательно решил уехать, узнав о том, что закон будет рассмотрен:

«Закон стал спичкой, что подожгла мост в моем решении. Я размышлял, каково будет людям, которые еще не осознали, кто они? Как и многие другие, я долго жил не свою жизнь, пока в какой-то момент не нашел информацию о том, что это такое — трансгендерность. Репрезентация, интернет и сообщества помогли мне пройти этот путь. Что было бы, если бы это было запрещено уже тогда?» 

Только сейчас, когда я смог совершить переход, я могу сравнить и понять, насколько я был несчастен. И сколько людей могут остаться такими, так и не узнав, что происходит.

«Мне искренне жаль людей, у которых пропала возможность получить свою настоящую жизнь, о которой они всегда мечтали», — добавляет Павел.

И Михаил, и Павел смогли продолжить переход на новых местах жительства, несмотря на то, что в Кыргызстане также существует закон о запрете ЛГБТ-пропаганды, а в Грузии, куда уехал Михаил, доступны далеко не все гендерно-аффирмативные операции. Они отмечают, что не сталкивались с дискриминацией, выходящей за рамки уличных перепалок, и в то же время получают поддержку со стороны коллег и новоприобретенных знакомых, ни минуты не жалея о принятом решении.

Впервые за много лет я чувствую себя в безопасности

В отличие от всех предыдущих героиникс, Илай осознал себя в качестве трансгендерного человека уже будучи сформировавшимся как личность и независимым человеком. Гендерная эйфория‌ от своего инсайта подтолкнула его к переходу, когда еще не приняли закон о пропаганде ЛГБТ, а потому он успел произвести все гормональные и хирургические процедуры, которые были ему нужны. Трансгендерные люди тогда будто были невидимыми: их редко упоминали в новостях, в том числе в независимых сми, а прохожие зачастую не понимали, кто они такие.

Всё изменилось в 2022. Илай подчеркивает, что именно тогда постепенно формировался образ трансгендерных людей в прогосударственных средствах массовой информации, повлиявший на мнение масс: «люди вокруг стали сильно меняться, стали озлобленными, агрессивными».

Именно тогда трансмаскулинные персоны столкнулись с новой опасностью: при смене документов им следовало встать на воинский учет и пройти медицинское освидетельствование для отказа от принудительной военной службы. Не так давно стало известно о случаях, когда работникс военкомата ставили некорректную степень годности трансгендерным людям, запуская юридическую волокиту и бесконечный стресс из-за возможности быть призванными на службу в армии. Из-за этой угрозы Илай решил уехать, так и не сменив документы.

«Я спокойно продолжаю трансгендерный переход, получаю необходимую мне гормональную терапию, так как в Турции препараты с тестостероном продаются в открытом доступе, без рецепта и значительно дешевле, чем в России», — рассказывает Илай, подмечая также и высокую степень открытости местных ЛГБТК+ людей. «На многих заведениях тематические флаги, спокойно и не скрываясь живут представительникс ЛГБТК+, на улицах встречаются трансфеминные люди <…> сейчас я впервые за много лет чувствую себя в безопасности, не ощущая угрозы от мужчин. У меня появилась возможность установить хороший режим сна, следить за питанием, заботиться о своем здоровье. Мое ментальное состояние улучшилось».

Илай сомневался, что он будет в безопасности в Турции, но опыт убедил его.

Зачастую ситуация даже в тех странах, которые считаются недружественными и небезопасными, на самом деле куда лучше, чем в России.

Он советует не бояться уезжать. После первого переезда в его планах засиял другой. Переехать туда, где он сможет законно закрепить статус отношений со своей партнеркой и иметь семью, защищенную равными правами с остальными людьми.

Я не могу вернуться

В то время, как перед широким сообществом трансгендерных людей стоял выбор между решениями оставаться или уезжать, Л. и Сёфит оказались поставлены перед фактом: необходимо уезжать.

До принятия закона Сёфит, небинарные трансмаскулинные персоникс, подверглись‌ преследованиям со стороны правоохранительных органов за антивоенную позицию. Отсидев десять суток в СИЗО, они столкнулись с потрясением, узнав о суициде своей трансгендерной подруги:

«Это в частности заставило меня задуматься о моей собственной дисфории. Насколько долго я могу не замечать ее и делать вид, что всё в порядке? Дисфория вызывает у меня много боли, гнева и стремления продолжать бороться за свою жизнь, чтобы никто не мог запретить мне это; стремления сопротивляться тоталитарному режиму». 

Я были готовы чувствовать себя небезопасно из-за своей политической позиции, но гормональная терапия для меня — вопрос жизни и смерти, я поняли, что не смогу выжить без доступа к ней.

Данные мета-анализа Ann Gen Psychiatry 2023 года валидализируют ощущения Сёфит, утверждая, что 45% транс*людей задумывались о самоубийстве за последний год. Это очень высокие цифры. Выше, чем почти для любой другой группы.

Прибежищем Сёфит стала Армения, страна, где несложно получить гормональную терапию и относительно безопасно для тех, кого преследуют по политическим мотивам. Однако они столкнулись с высокой степенью трансфобии и непонимания из-за своей небинарной идентичности. Им отказывали в работе, медицинском обслуживании, угрожали на улице.

Опыт Сёфит не только не сломил их, но и укрепил желание помогать. На данный момент они нарративный практик‌ с большими планами на будущее: они хотят заниматься снижением вреда‌, работать с интересными людьми и давать место их историям, писать стихи, увидеть разные места мира, в которых еще не были. Оказавшись в предельных условиях, они нашли силы благодаря мощной поддержке друзей и незнакомых людей.

Сёфит приехали в Армению без денег, голодали и спали на улице, но благодаря умению просить о помощи смогли выжить. Они нашли маленькие вещи, которые позволяли почувствовать себя лучше, когда было сложно, и не стеснялись прибегать к поддержке организаций, предоставляющих бесплатную психологическую помощь, и получив даже по три встречи в каждой, набрали себе достаточно месяцев поддержки.

Я хочу своей жизнью почтить память тех, кто не смогли справиться с давлением, трансфобией и дискриминацией, и нести их ценности и красоту, которую они мне передали, потому что они уже не могут это сделать. Я буду делать это за них.

Западный Казахстан, конец девяностых; именно тогда Л. узнал о том, что не все трансгендерные люди при рождении получают мужской гендерный маркер. Он описывает свои ощущения, используя метафору «свинцовая плита упала со спины».

Решение Л. начать транспереход приняли мама, брат и многие друзья. Но некоторые пытались отговорить, убеждая в стереотипном мнении, что «трансгендеры долго не живут». Окончательное принятие себя произошло у Л. в 27 лет после переезда в Ленинградскую область: «Мне Санкт-Петербург казался самым передовым, неформальным и современным городом на всем постсоветском пространстве. Негласной трансстолицей с самой лояльной обстановкой по отношению к ЛГБТК-персонам».

В 2020 году Л. начал социальный переход. Окружающие не задавали лишних вопросов. До принятия закона он спокойно получил справку с диагнозом «F64.0 Транссексуализм» и начал медицинское обследование в государственной районной поликлинике, чтобы официально начать гормонотерапию. Впоследствии нашел транс-френдли эндокринолога через сайт Центра Т.

Врачи в районной поликлинике были максимально бережны. Трансфобии я не чувствовал, и до принятия трансфобного закона трудностей не возникало. Даже уколы тестостерона мне кололи в процедурном кабинете местной поликлиники. Медсестры абсолютно никаких лишних вопросов не задавали.

Но гендерный маркер в документах Л. не мог сменить из-за сына, так как вписан в его свидетельство о рождении как единственный родитель. По этим же причинам вместо гормональных инъекций он употреблял более щадящий гель.

После принятия закона всё изменилось в худшую сторону. Меняющаяся внешность Л. стала вызывать вопросы, например, на таможне или в магазине. Соседи по надуманной причине якобы из-за шума вызывали полицию. Стало проблематично купить препараты и посещать эндокринолога даже в частных клиниках. Сын Л. не смог принять его как отца.

«Трансперсоны оказались в центре внимания по многим причинам. Чтобы отвлечь граждан от экономической нестабильности, общей упадочности и при этом внушить населению чувство единения и самоутверждения перед опасным врагом».

Л. пришлось эмигрировать, чтобы жить полноценной жизнью и быть открытым. В этом году он успел побывать в Грузии, Турции и Азербайджане и ни в одной из этих стран не столкнулся с дискриминацией. Сейчас Л. соискатель убежища в Аргентине, он живет в курортном городе Мар-дель-Плата. Там он получил поддержку от людей, а хозяйка апартаментов даже подарила 7 дней проживания бесплатно, узнав его историю. За месяц нахождения в стране он столкнулся с неприятием только один раз в русской тусовке от недавно приехавшего соотечественника.

«Сейчас в Аргентине, проживая на берегу Атлантического океана, чувствую себя прекрасно. Наконец-то словно гора с плеч свалилась. Улучшились сон и настроение. Я могу наслаждаться жизнью и просто быть собой. Я работаю удаленно, занимаюсь любимым делом: Таро в режиме онлайн».

В моих дальнейших планах легализоваться и жить в Аргентине. Изучать испанский и английский. Путешествовать, открывать для себя новые города и страны, реализовываться в профессии и жить свою жизнь на всю катушку.

Обращаясь к трансперсонам, которые хотят эмигрировать, Л. подчеркивает:

«Мир огромный и интересный, а жизнь одна. Не надо бояться, нужно приступать к самым смелым замыслам уже сегодня. Есть в мире страны, где люди улыбаются, где хорошо, где просто можно чувствовать себя человеком. Но самое главное при эмиграции и при любых других серьезных решениях — мыслить хладнокровно, выключать инфантилизм, не впадать в иллюзии и синдром жертвы. Иметь четкую взрослую жизненную позицию».

Интервью с героями статьи записала журналистка Наталия Засорина.

Благодарим за помощь в подготовке материала Юрия Каана.